Все что смогла Мария, это кивнуть.
Не попрощавшись, так же предательски шустро, как появилась, Пэтси вернулась в особняк. Ее распирала гордость за собственную находчивость. Пусть все пошло совсем не по плану, это даже к лучшему. Зачем беременеть на самом деле, если можно притвориться? А потом, к примеру, сказать, что произошел выкидыш. Еще лучше будет, если сделать Владимира виноватым. О, после такого, он ее точно не оставит. Не посмеет.
Моральная сторона вопроса Пэтси не интересовала. Она ни на секунду не задумалась о том, сколько боли причинит Владимиру. Только ее собственное счастье бралось в расчет.
К тому времени, как вернулся Владимир, Пэтси была готова к отъезду. Она сделала все, чтобы привязать жениха. Заставить одуматься. И даже не возражала, что в аэропорт ее повезет такси, а не сам Владимир.
— Люблю тебя!.. — Она помахала ему на прощанье ручкой и отправила воздушный поцелуй. — Позвоню сразу, как доберусь. Не скучай!
Владимир, вообще-то, и не собирался.
Он сказал Пэтси о расставании и был уверен, что она поняла. Но, кажется, бывшая невеста не хотела понимать одну простую истину: она не нужна Владимиру. Он передумал не только жениться, но и вообще встречаться. В качестве извинений, он, конечно же, поможет ей с карьерой. Но на этом точка.
— Как я рада, что она уехала!..
Из ближайших к главному входу в особняк кустов выбралась широко улыбающаяся Глаша. Следом за ней появилась и ее подружка Павла. У обеих в волосах запутались сухие листья. Платья девочек были измяты и испачканы, как будто они ползали по земле.
Впрочем, так и было.
Прячась, девочки наблюдали за отъездом Пэтси. Делали это тайком, чтобы не попасться ей на глаза. Глаша до последнего не верила, что Пэтси, наконец-то, свалила. Она обязана была убедиться в этом. А так как зрение часто подводило ее, она взяла в помощницы Павлу. Та, конечно же, с радостью ввязалась в игру в разведчиц.
— Вот вы где! — Владимир ласково улыбнулся обеим девочкам. — Значит, мне не показалось перешептывание за спиной.
Глаша потупилась, скрывая радостную улыбку. Пэтси действительно уехала. Какое облегчение.
— Павла, а твоя мама дома? — спросил Владимир у подруги дочери.
— Да, готовит новую порцию салатов. Скоро приедет Константин. — Сказав это, Паша поморщилась, как будто съела лимон. То, что коллега по бизнесу пытается ухлестывать за Марьей, не укрылось от ее взгляда. — Она сегодня какая-то грустная… Я видела слезы на ее глазах. Но она так и не рассказала мне почему. И как-то подозрительно легко отпустила гулять, хотя я обещала помочь ей…
Павла стыдливо поджала губы. Она очень хотела помочь матери. Но и не поддержать подругу в такой ответственный момент не могла.
— Навещу ее, — решительно заявил Владимир.
Он чувствовал себя виноватым. Но даже представить не мог, что именно так сильно расстроило Марью. Знал бы, не подпустил Пэтси к Марье на пушечной выстрел. А так…
Глава 38
Уезжая, Пэтси помахала ручкой не только Владимиру, но и Марье. Как назло, та подошла к воротам, чтобы поговорить с одним из садовников.
— Марья!.. — Владимир тоже заметил ее и поспешил навстречу. После отъезда Пэтси он испытывал огромное облегчение. Как будто камень с души упал. — Как я рад, что ты здесь.
— Привет, — вежливо поздоровалась она и прикусила нижнюю губу, которая вдруг начала отчаянно дрожать.
Нет, она не должна. Ни за что не должна показать, как сильно расстроена. Владимир хороший, надежный мужчина, он заслужил хорошую семью. И любимую женщину — пусть своенравную, но красивую. Как Пэтси. А она, Марья должна отойти в сторонку и не путаться под ногами.
— Насчет прошлого дня, — начал нелегкий разговор Владимир.
Марья украдкой вздохнула. Ей вдруг подумалось, что сейчас он признается в том, что никогда не испытывал к ней никаких чувств. Она лишь отдаленно похожа на его первую супругу, только и всего. Интерес Владимира наверняка обоснован только этим.
Но сам он имел другое мнение на этот счет.
— Прости, — выдохнул он, с надеждой заглядывая в волшебные зеленые глаза, пленившие его крепкими сетями. — Я слишком устал, к тому же немного выпил.
— Тебе… Вам не за что извиняться, Владимир Семенович, — проговорила Марья, отводя взгляд.
Ей срочно нужно уйти. Или она не выдержит, не справится. Не просто даст слабину, но расколется и разлетится на сотню осколков. Слезы так и жгли глаза, предательски выдавая настоящие чувства. Как же трудно и больно притворяться равнодушной, когда сбивается дыхание, а сердце замирает в груди.