Прошел через сеть.
Но старое тело или старая привычка тела удерживает свою глупую привычку долгое время: Время от времени -- два или три раза за день -- мне дается несколько минут этого. Это чудесный отдых. Но я всегда выхожу из этого (то есть, тело выходит) с некоторым беспокойством, подразумевая, что тело говорит: "О! Я позабыло жить." Очень странно. Это длится лишь секунду, но одну секунду беспокойства: О! Я позабыло жить -- и вся комедия разыгрывается снова. Маленькая смертная дрожь, которая дает телу ощущение "я живу". Снова падаешь в свою тюрьму. Эта маленькая дрожь, возможно, есть то, что помогло Материи пробудиться к жизни -- к катастрофе жизни. Но я полагаю, что это только катастрофа индивидуальной жизни, заключенной в индивидуальное тело, в котором Вибрация не может течь, в котором мы зажаты в ложном времени, которое является ложным пространством, разделенным дистанциями не-я. Именно "я" порождает дистанции, поскольку оно помещает все вне себя. Это жизнь удаленная, поделенная, разделенная, без дыхания -- обдирающая, смертная.
Лишь мелкая дрожь на пороге.
Но вместо того, чтобы опускаться до духовной иллюзии вселенной, мы приходим к ошеломляющей Истине вселенной. Вместо космического бегства мы раскрываем космический приход в новую жизнь, новое пространство, в само сердце Материи и в абсолютный покой, абсолютное расширение, абсолютное знание маленькой вездесущей клетки.
Другая Жизнь в жизни, как раз за маленькой смертной дрожью.
Другой вид за сетью.
XIX. ЛОЖНАЯ МАТЕРИЯ
Болезнь Земли
Мать переживала этот переход из одной "комнаты" в другую или из одного времени в другое (или, скорее, из не-времени в болезненный период времени) минуту за минутой и в наиболее ужасных условиях -- но, вероятно, "ужасные" -- это только реакция нашей человеческой сентиментальности, а условия были в точности таковы, какими они и должны были быть для выполнения задачи. Мы всегда в наилучших условиях, какие только возможны -- только настоящая история ускользает от нас, и мы боремся с трудностью, которая на самом деле является нашей великой тайной Дверью. Она выигрывала не-время посреди ужасного времени и, определенно, не в блаженных медитациях маленького ржавеющего Ашрама. Новая жизнь, несомненно, в жизни. Она думала, что "болезнь" 1962 предназначалась для того, чтобы освободить ее от "инфернальной" жизни, которую она вела на нижнем этаже: ее жизнь стала в тысячу раз более адской. Вместо того, чтобы "проблема" была рассосредоточена по определенному физическому пространству с коридорами, дверьми и комнатами, все теперь сконцентрировалось в единственной комнате без выхода, кроме как ванной комнаты, которая служила переходом в маленькую "музыкальную комнату", где она принимала визитеров... и временами, склонясь над клавишами, глаза закрыты, немного раскачиваясь на своем стуле, она отдавала себя органу, и мы слушали странную музыку, подобную ванне души, как если бы вы бежали через невесомое пространство, нечто, что говорило с вами столь глубоко внутри, что это было подобно распознанию хорошо известной Страны, где вы жили тысячу раз и где вы струились как маленькая река -- вы мы могли струиться там навсегда. И все было сказано. Все было сделано, там. Возможно, это было не-время. Мы ищем вещи где-то далеко, но все здесь. Возможно, это была музыка нового мира, да, этот серебряный свет, сверкающий как световая пульсация клеток, освобожденных от их тернистого покрытия. Но даже музыкальная комната вскоре закроется, и вся проблема будет безжалостно сконцентрирована в пространстве 300 квадратных футов -- не было выхода! Можно было бы уйти внутрь, но внутри больше не было "внутренним", поскольку с закрытыми глазами она чувствовала себя ничуть не лучше, чем с открытыми: Когда люди оставляют мое тело в покое физически, они не оставляют его в покое внутренне! Поистине, другой способ бытия в жизни. По 200 человек в день, с которыми ей приходилось встречаться до 1973 года, за исключением тех периодов, когда маятник отклонялся слишком далеко, и тело проходило через смерть, как в 1968 году, во время второй великой Поворотной Точки. Невероятная и немыслимая жизнь для любого человеческого существа, даже в расцвете его сил. Они имеют ПРАВО приходить -- а у меня ОБЯЗАННОСТЬ видеть их. А когда я говорю, что у меня нет времени, они возмущены. Что за комедия, знаешь ли! И эта комедия тянется с 1929 года... О Йоге не может быть и речи: это за тысячи миль от их сознания! Множество слов исходят из их рта, но это только слова. Все же, если бы я не была в этих особенных условиях, то многие вещи были бы упущены, многие. Множество вещей не было бы сделано. Есть всевозможные вибрации, которые никак не сродни этому агрегату [Мать указывает на собственное тело], у которых не было бы случая прикоснуться к трансформирующей Силе, не находись я в контакте с каждым.
Ведь это не тюрьма какого-то частного существа, это тюрьма мира. Чем ближе подходила она к центру проблемы, тем более глобальной казалась эта проблема. Высоко вверху, в космических просторах, можно найти индивидуальную свободу (или иллюзию свободы), но здесь, в Материи, проблема до крайности ЕДИНА. И то, что кажется колоссальной невозможностью, является, вероятно, самим знаком потрясающей простоты -- только кто-то должен найти проход, спусковой крючок... маятниковый рычаг всего мира. Она проходила через это явление шаг за шагом: Случаются всевозможные вещи; например, я наблюдала такое: вспыхивает болезнь или расстройство, скажем, уступает группа клеток; по той или иной причине они подчиняются расстройству -- они повинуются расстройству -- и определенная ТОЧКА становится "больной"; но это вторжение Расстройства оказывает свое воздействие повсюду, оно везде имеет последствия: оно проявляется, если есть более слабая или менее сопротивляющаяся точка. Возьмем, к примеру, кого-то, кто обычно подхватывает головную боль, простуду или у кого болят зубы, что угодно, любые такие болячки, которые приходят и уходят, нарастают и спадают. Если есть где-то серьезная атака Расстройства, то все эти маленькие неприятности немедленно возникают, здесь, там, повсюду... А противоположное движение идет по тому же образцу: если ты преуспел в том, чтобы принести истинную Вибрацию -- Вибрацию Порядка и Гармонии -к атакованной точке и остановить там Расстройство... тогда все прочие вещи возвращаются в свою русло, как бы автоматически. Я говорю здесь о клетках тела, но то же самое применимо ко всем внешним событиям и даже к мировым событиям. То же самое относится и к землетрясениям, извержениям вулканов и т.д. ... Кажется, что вся эта земля как одно тело, то есть, если одна точка уступает и проявляет Расстройство, тогда равным образом затрагиваются все чувствительные точки. С человеческой точки зрения, распространение вибрации в толпе -- особенно вибрации беспорядка (но и других тоже) -- совершенно ясно. И это абсолютно конкретное доказательство Тождества. Очень интересно. Сотни раз я наблюдала это явление с точки зрения клеток тела. У тебя больше нет того ментального впечатления, что одно расстройство добавляется к другому, усложняя таким образом всю проблему -- это вовсе не так, это... если ты коснешься центра, тогда остальное естественно вернется в норму. Абсолютно конкретное доказательство Тождества. И можно ухватить ключ именно через это знание Тождества. Можно удивляться, например, как это одно действие человека или его мысль может снова правильно выстроить вещи -- как раз этим вот образом. Это не так, что нужно думать обо всех нарушенных точках, нет: следует коснуться центра.
И болезнь земли будет вылечена.
Тонкая мембрана
Все больше и больше возникало такое чувство, что этот "центр" был там, на пороге клеток, при переходе из одного состояния в другое: Естественно, когда ты начинаешь думать обо всех уровнях и вселенских планах сознания, а о Нем как о находящемся где-то там далеко наверху, в самом конце всего этого, тогда это действительно становится очень, очень удаленным! - сказала она, смеясь. Но когда ты думаешь, что Он во всех вещах, что Он повсюду, Он во всем, и лишь наше восприятие препятствует нам видеть и чувствовать Его, тогда как нам нужно сделать лишь это [и Мать немного наклоняет свою руку сначала в одном направлении, затем в другом], это очень конкретное движение: ты делаешь это, и все становится искусственным, тяжелым, сухим, ложным, обманчивым; ты делаешь то [Мать наклоняет руку], и все становится необъятным, спокойным, светлым, мирным, грандиозным, радостным. И требуется лишь это или то. Как? Где? Это невозможно описать, но это только -- только -- движение сознания, ничего более. И разница между истинным сознанием и ложным сознанием становится все более и более... точной и ТОНКОЙ в то же время -- нет "больших вещей", которые следует делать, чтобы выбраться из этого. Прежде [до 1962], я чувствовала, что жила в нечто, и что требовалась большая интериоризация, концентрация и поглощенность, чтобы избавиться от этого; но теперь чувство таково: это нечто, что приемлишь, что подобно тонкой маленькой мембране, очень тяжелой (очень тяжелой, но податливой), но очень, очень сухой и тонкой -- очень тонкой -- нечто, подобное маске, которую ты нацепляешь -- а когда ты делаешь это [Мать наклоняет свои руки], оно исчезает... Можно предвидеть время, когда больше не будет нужно осознавать эту маску. Но в этом все и дело! Нечто в нас осознает неправильный путь: это осознание приводит к тому, что подхватываешь болезнь, ложь, беспорядок или смерть -- и без единого микроба! Микроба сознания или микроскопического сознания, нечто очень микроскопического и очень тонкого, но прилипчивого. И Мать добавила: Это станет столь тонким, что мы сможем увидеть это, чувствовать и действовать через него, без необходимости нацеплять маску. Вот что начинает происходить.