От нее шел чувственный жар. В комнате стало тихо.
— Ты уверен в этом?
И опять ему казалось, будто он находится с ней в пустынном месте, недосягаемом для других. Вся жизнь была сосредоточена в этом жарком, живом теле.
— Да, — ответил он.
Мелоди дрожала.
— Холодно? — ласково спросил он.
Она сделала от него несколько шагов.
— Да. Я слишком близко к тебе подошла. И давно ты уже умер?
Он засмеялся. С некоторым облегчением. Потом предложил:
— Давай выпьем?
Она улыбнулась.
— Ты искренне смеешься, да?
— А ты нет?
— Думаю, да. Хотя, пожалуй, это не столько смешно, сколько наводит на размышления. У тебя есть шотландское виски?
— Тебе с содовой?
— Да, прекрасно.
Он приготовил напитки, приговаривая:
— Наводит на размышления… иными словами — приводит в ярость?
Мелоди все еще улыбалась.
— Ты ведь в бешенстве? — невинно спросил Бишоп.
— Даже если бы я была в бешенстве, я бы не позволила себе проявить его. Разве нет?
— О, думаю, да. По отношению ко мне, пожалуй, не позволила бы. Я ведь очень по-доброму к тебе расположен, Мелоди.
— Ах, какой самодовольный. Еще и торжествует.
— А ты злишься из-за того, что я один из немногих мужчин, которые находились так близко от тебя и не опалили крылышки?
— Ты первый. — Она произнесла это с некоторым недоумением. — Первый из тех, кто действительно является мужчиной, я имею в виду. Другим вообще нечего было опалять. Сутенеры.
— Удивляюсь, что ты водишься с такой странной компанией.
Мелоди рассмеялась.
— Некоторые вещи трудно объяснить. Это все равно, что спустить курок и только тогда обнаружить, что ружье не заряжено.
Он подал ей бокал.
— Но это то, что произошло со мной.
Она покачала головой.
— Нет. Ты сопротивлялся изо всех сил, как сумасшедший. Разве не так?
— Так.
Мелоди свободно вздохнула и провела пальцами по темным волосам, откидывая их назад.
— Ну, тогда я могу по крайней мере выпить.
— Неужели для тебя так важно, что тому единственному мужчине, который устоял перед тобой, пришлось приложить для этого все силы?
— Да, Хьюго. — Она наклонила бокал. — Три глотка за победителя.
— Давай лучше по полтора за каждого из нас. Это была ничья.
Вместе с бокалами они подошли к окну. За письменным столом находилась глубокая ниша, в которой стояло массивное, большое кресло. Казалось, что и воздух на улице окрасился, густея фиолетовыми тенями.
— Странное окончание игры, — сказала Мелоди. Бишоп проследил за направлением ее взгляда. На столе стояла шахматная доска с пятью расставленными на ней фигурами: два ферзя, король, конь и слон.
— Да, действительно, — согласился он.
— Ты сам задал себе такую задачу? — Она кивком указала на шахматы.
— Да. Можешь решить ее?
— Я плохо знаю шахматы. Для них требуется особый склад ума. Военное искусство. Я всегда остерегаюсь шахматистов, особенно если они к тому же пишут толстые психологические трактаты о человеческом поведении.
Бишоп поднял брови. Мелоди повернулась, глядя в другой конец комнаты. В полумраке красиво прорисовывалась изящная линия ее шеи.
— Х.Б. Риптон «Анатомия вины»… Х.Б. Риптон «Человек в кризисной ситуации»… Х.Б. Риптон «Первичный инстинкт»…
— Мой любимый автор. Американец.
Мелоди снова посмотрела на Бишопа.
— Я бы и сама так решила, потому что все это американские издания. А люди ставят на полки обычно своих любимых писателей. Но сержант сегодня во время дознания громко назвал Хьюго Риптона Бишопа. Так что никакие отречения не принимаются.
Он пожал плечами. Она улыбнулась и добавила:
— Насколько понимаю, я только что пыталась соблазнить профессора психологии. Не удивительно, что сопротивление оказалось таким упорным.
— Но мастерство соблазнительницы было потрясающим. — Он смотрел в окно. Загорались уличные фонари. — Ты пришла сюда только за этим? — И прежде чем она успела ответить, Бишоп добавил: — Нет, тебе бы ничего не удалось. Для этого нужно было зазвать меня к себе домой. Там атмосфера больше соответствовала бы соблазнению, чем здесь.
— Ты все заранее продумываешь, да?
— С другой стороны, к тебе домой кто-нибудь мог прийти. Например, Струве. Ему бы это вряд ли понравилось.
Их бокалы почти прижимались друг к другу; ее теплая рука задевала край его ладони.
— Хьюго, — сказала Мелоди, — борьба умов меня утомляет. Это скучно. К тому же я безоружна, а выступаю против такого мастера. Я готова признать твое превосходство. — Слабый свет с улицы падал на ее лицо. Здесь, в этой комнате, они оба совершили переход из дня в ночь. — Да, я боялась, что Эверет помешает нам. Он несколько назойлив. С тех пор, как два дня назад он вернулся из Штатов, я не знаю покоя. Я…