— Он прилетел самолетом?
— Да, а что?
— Прилетел, потому что узнал о гибели Брейна?
Она долго молчала, потом тихо проговорила:
— Ну да, ты же за работой… Тебя интересует Дэвид и все, что имеет отношение к его жизни. Что ж, хочу предложить тебе сделку. Мне в общем-то все равно, что ты о нем узнаешь, а никто на свете тебе не расскажет о нем столько, сколько я.
Впервые он услышал в ее голосе совершенно искреннюю ноту.
— Мне еще ни разу не приходилось уговаривать мужчину сделать то, что я хочу. Особенно это — завтра я собираюсь на несколько дней поехать на южное побережье Франции. Так вот, мне бы хотелось, чтобы ты поехал со мной. И если ты поедешь, я расскажу тебе о Дэвиде. Такую я предлагаю тебе сделку.
— Зачем ты едешь? — вежливо осведомился Бишоп.
— Отчасти затем, чтобы освободиться от Эверета. Если поедешь, пожалуйста, не говори, что ты со мной. Ему известно твое имя, и он может узнать, куда ты делся. И тогда он отправится следом.
— Зачем ему отправляться следом? — так же вежливо спросил он.
Кулачок ее давил на его руку. В голосе слышалось раздражение:
— Может, вам это представляется невероятным, профессор, но он добивается меня.
В слабом сумеречном свете Мелоди увидела, что Бишоп улыбается, и процедила сквозь зубы:
— Моя злость тебя забавляет?
— Не совсем так. Смех — странная вещь. Стоит кому-то споткнуться и растянуться во весь рост, большинство из нас с трудом сдерживает смех. А если это наш лучший друг, то мы просто держимся за бока. За последние несколько минут я тебя немножечко узнал. И твое отчаяние стало из-за этого смешнее.
Он чувствовал ее ярость, просто осязал на расстоянии.
— Я немедленно уйду отсюда, если ты не перестанешь кривляться, — прошипела Мелоди.
— Не думаю, что уйдешь. Но я, во всяком случае, действительно перестану. Такие спектакли быстро надоедают.
— Никогда в жизни не встречала такого бездушного эгоиста…
— Сегодня ты получила массу новых впечатлений. И я тоже.
Мелоди вздрогнула всем телом от изумления, когда Бишоп поцеловал ее в губы. Потом застыла, не откликаясь, затаив дыхание. Он слышал, как бьется ее сердце. Наконец она отозвалась на его ласку и ответила глубоким французским поцелуем.
— Ты мастер неожиданностей, — через мгновение сказала она.
— Но ведь ты всю жизнь ждешь именно этого.
— Только не от тебя. Что тебя заставило?
— Глупость. Потому что ты перестала заставлять меня это делать.
— А не потому, что тебе захотелось?
— Это без слов понятно.
— Ты что же, возвращаешься к жизни?
Он покачал головой.
— Нет, но ведь и у смерти бывают иногда выходные.
Она допила виски и минуту смотрела на него.
— Ну вот, я начинаю тебя меньше ненавидеть.
— Не становись сентиментальной.
Мелоди расхохоталась.
— Со мной этого давно не бывало, Хьюго.
— Чего?
— Чтобы я так смеялась.
— Звучит приятно. На слух — приятно.
— Это приятно и на ощупь.
— Может, дело в виски.
— Нет. В тебе. Поехали со мной в Монте-Карло, милый.
— Хорошо, — ответил Бишоп.
Глаза ее округлились.
— Еще одна неожиданность. Я думала, мне придется преодолеть массу препятствий, прежде чем ты согласишься. Ты легок на подъем?
— И свободен от любви.
Она опустила свой бокал на стол и сжала его локти. Голос стал хриплым от волнения.
— Завтра? Самолетом?
— Да, утром.
Мелоди заговорила быстро, не выбирая и не обдумывая слов. Поэтому выходило искренне:
— Не знаю почему, но я волнуюсь. Может потому, что после того, как погиб Дэвид, мне хотелось уехать, может потому, что нужно сбежать от Эверета, когда он здесь. Есть и еще одна причина, о которой я пока не могу тебе сказать. И я взволнована тем, что ты согласился ехать со мной. Просто дух захватывает, как на гребне волны. Ты незаметно проник мне под кожу, и я вся горю. Со мной такое редко бывает.
Губы ее раскрылись, и в быстрой, хищной улыбке мелькнули белые зубы.
— Это прекрасно, — сдавленно произнесла она.
Бишоп взял у нее бокал и вместе со своим пошел к бару.
— Послушай, Мелоди, — сказал он через плечо. — Я по-прежнему считаю тебя опасной. И ядовитой. И я нисколько не верю твоим словам. В тебе слишком много тела и мало сердца. А мозги твои повернуты так, что ни один мужчина не сможет продержаться с тобой и пяти минут, если забудет об опасности.