«Эта ненасытность (неосуществимость невозможного) связана с тем, что люди зачастую в постели занимаются ненавистью, теша себя иллюзией, что они занимаются любовью. И, к сожалению, очень часто даже полное физиологическое удовлетворение сексуального желания приносит не чувство наполненности, а грусть, страх и злость, и, что важнее всего, требует немедленного и постоянного повторения» (Ibid., р. 417).
Он добавляет, что невозможно выйти из этого порочного круга и успокоиться, поскольку непосредственное оргазмическое удовлетворение становится скоротечным обманом — иллюзией — из-за того, что оно всего лишь приводит к возвращению потребности. В его описаниях мы можем найти много характеристик первертного поведения. В этой же работе он замечает, что в определенный момент следует понять, каким образом частичные компоненты влечения стать двуполым соотносятся с такими нарушениями, как эксгибиционизм, трансвестизм, крайняя гомосексуальность, пищевые нарушения и клептомания. Мне кажется, он описывает два разных процесса. В «волшебном превращении» нет ни удовольствия, ни продолжения потомства, а лишь иллюзия достижения двуполости, приводящая в итоге к отсутствию гендерных различий. Однако, когда он пишет о «занятии ненавистью», он определенно описывает основную суть перверсий, которую можно обнаружить в проблемах многих моих бывших пациентов (см. стр.48).
В женских перверсиях не только тело, но и его психическая репрезентация используется для выражения садизма и враждебности. Женщины выражают свое первертное отношение не только при помощи своего тела, но и по отношению к своему телу, очень часто через саморазрушение. Если мы посмотрим на психопатологию, часто встречающуюся у женщин, мы обнаружим синдромы самоповреждения, связанные с биологическими или гормональными нарушениями, которые влияют на репродуктивную функцию. К ним относятся нервная анорексия, булимия и различные формы самоповреждения, где менструация — ее отсутствие или наличие — может служить индикатором серьезности патологического состояния. Когда эти женщины голодают, они испытывают восторг от манипулирования своими телами, который, однако, исчезает, когда они снова начинают есть. Они испытывают чувство могущества, управляя очертаниями и формами, которые принимают их тела в результате физического повреждения и злоупотребления, которому они подвергают себя.
Перверсии у женщин не так четко и непосредственно связаны с выражением враждебности и разрядкой тревоги через один определенный орган, как у мужчин. Они также не имеют такой фиксированности, как у мужчин. Возможно поэтому прогноз у женщин в целом лучше, чем у мужчин. У женщин перверсии распространяются на тело целиком. Иригарей следующим образом описывает богатство женской сексуальности: «Гениталии женщины везде. Она испытывает удовольствие практически всем телом. Даже не ссылаясь на истеризацию всего тела, можно сказать, что география ее удовольствия намного шире и многообразнее, намного сложнее и тоньше, чем принято представлять, чем рисуется в воображении, слишком сконцентрированном на похожести» (Irigaray 1977, р. 103). По моему мнению, эти «множественные источники удовольствия», о которых пишет Иригарей, могут стать для первертных женщин мишенью для причинения боли самой себе, которая затем приносит им первертное либидинальное удовольствие.
Возможно, мои размышления станут понятнее, если я опишу те проблемы, о которых поведали мне мои пациентки, и что, в свою очередь, определило ход моих мыслей.
Случай «первертной» косметической операции. Миссис Z обратилась ко мне в связи с «предменструальным напряжением» (ее собственные слова). Она была очень привлекательной, высокой, светловолосой, стройной и со вкусом одетой женщиной, выглядящей намного моложе своих тридцати восьми лет. Ее глаза, однако, казались пустыми, а ее движения не выражали никаких эмоций. Безупречность ее внешнего вида и отсутствие недостатков напоминали мне мужчину-трансвестита. Возможно, эта первая реакция в контрпереносе непосредственным образом помогла мне понять некоторые ее проблемы, которые долго не проявлялись на сессиях из-за того, что она не могла облечь их в слова.
Во время первичного интервью она рассказала, что постоянно чувствует себя подавленной и что ее «сильно беспокоит» неотступное чувство, которое она описала как «нахождение вне себя». Она имела в виду, что осознавала, что не полностью включается в ситуации, как будто ни ее разум, ни ее тело не принадлежали ей. Она была лишь свидетелем своих действий, не испытывая при этом никаких чувств, вне зависимости от того, какое влияние они оказывали на ее жизнь.