В начале восьмидесятых годов Эстела Уэллдон организовала ряд международных встреч, посвященных судебной психотерапии, на платформе которых в 1991 г. была создана Международная ассоциация судебной психотерапии — организация, объединяющая традиционную судебную психиатрию с психоаналитической терапией, членами которой являются несколько сотен специалистов из разных стран. Ныне Уэллдон — ее почетный и пожизненный президент. Также в конце восьмидесятых в Портмановской клинике она организовала и стала вести, а затем курировать первую в мире учебную программу по судебной психотерапии, которую спонсировали Британская федерация последипломного медицинского образования и Университетский колледж Лондона (UCL). За двадцать лет Уэллдон лично обучила несколько поколений специалистов по судебной психотерапии.
После публикации книги «Мать. Мадонна. Блудница», которая была признана авторитетным «Британским медицинским журналом» классическим трудом по медицине, Уэллдон несколько лет занималась судебно-психиатрической экспертизой матерей, обвиненных в различных правонарушениях, в том числе жестоком обращении с детьми и проституции. В 1997 г. после выхода под ее редакцией «Практического руководства по судебной психотерапии» она удостоилась степени почетного доктора Университета Оксфорд Брукс.
Несколько лет спустя президент Американской психоаналитической ассоциации Роберт Пайлс присвоил Уэллдон степень почетного члена за новаторский вклад в психоаналитическую теорию и практику в области судебной психиатрии, а также за обучение сотрудников Портмановской клиники и работу с матерями, обвиненных в насилии над детьми. Эта работа считалась ранее невозможной из-за негативного контрпереноса, который вызывают эти женщины.
Вне зависимости от того, пишет ли Уэллдон о первертных матерях, садомазохизме, преступлениях на сексуальной почве или об обычных пациентах, она не задается вопросом наказания. Для нее важнее осознание, целью которого является не оправдание или попустительство преступному поведению, а более глубокое осмысление сознательной и бессознательной мотиваций человека, преступившего закон (моральный или установленный государством), что позволяет в будущем защитить как общество, так и самого виновника от новых правонарушений.
Уэллдон не относится к своим пациентам ни с сентиментальностью, видя в них исключительно жертв, ни с неумолимостью психиатрической диагностики, видя в них больных. Кроме того, она считает, что доброхотам, ищущим любви и приятия, не место в психотерапии. Терапевтам приходится иметь дело с людьми, испытывающими к ним ненависть из-за того, что у них не было возможности выразить ее по отношению к тем, кто не заботился, унижал, а норой и буквально насиловал их. Им не нужно утешение, они не хотят слышать (а даже если и услышат, то не поверят), что какая-то их часть хорошая. Они нуждаются в возможности открыто говорить, в том числе и о своей ненависти (Welldon 2011). Фрейд считал, что быть абсолютно честным с самим собой — хорошее упражнение. Уэллдон остается предельно честной с собой и предлагает своим пациентам оставаться честными по отношению к себе.
Эстела Уэллдон безусловно смелый и оригинальный автор, а ее книга представляет интерес и для более широкой, а не только профессиональной аудитории. Она одновременно бросает вызов традиционному представлению о святости и непорочности материнства, мужским эротическим представлениям о женской сексуальности и феминистским представлениям о роли женщины. В конце восьмидесятых название этой книги вызвало резкую неприязнь, но вскоре после ее прочтения пришло осознание, что реальные женщины с их настоящими проблемами имеют мало общего с романтическими представлениями о них. Это дало возможность матерям, которые жестоко обращались и использовали своих детей, а также страдали от нарушений сексуального влечения, обратиться за профессиональной помощью, не считая себя ненормальными. Это помогло им и многим другим женщинами в дальнейшем защитить себя и своих детей от патологического разыгрывания старых драм.
К сожалению, ситуация в России далека от этого. Клиторотомия, вернуться к которой для обуздания плотских влечений женщин призывают некоторые служители культа, оправдание ими физического наказания детей и законопроект о декриминализации семейных побоев (при том что от домашнего насилия в России ежегодно погибает 14000 женщин) — это лишь несколько недавних примеров так называемой «биополитики насилия» (Медведев 2016). Ее проявления можно обнаружить на самых разных уровнях общественного устройства: от «разборок» на дорогах и убийств в отделах полиции, до несправедливой и жестокой судебной системы и государственной политики подавления несогласия и преследования инакости. Ее суть — насилие сильного, облеченного властью над слабым и бесправным. Насилие отцов и матерей над своими детьми, о котором пишет Уэллдон в этой книге, лишь часть этой проблемы.