По ее словам, муж — человек, с которым у нее впервые в жизни сложились хорошие отношения. Они смогли наладить настолько близкую связь, что решили завести ребенка. Тем не менее ни один из них не собирался бросать свою работу, и оба расстроились, когда после рождения ребенка она полностью потеряла интерес к сексу. Секс, будь то с мужем или с потенциальным клиентом, начал вызывать у нее отвращение. Он стал для нее настолько омерзительным, что она уже не могла на этом зарабатывать, а ее сексуальные отношения с мужем казалась ей настолько шаткими, что она боялась его потерять. В результате они оба переживали из-за ее сильной эмоциональной погруженности в ребенка, ощутимого сокращения доходов, а также из-за разлада в отношениях. Это заставило ее прийти на консультацию.
Раннее детство пациентки прошло в атмосфере эмоциональной депривации, что отчасти привело ее к занятию проституцией. После родов она бессознательно вложила всю свою психическую энергию в ребенка и кормление его грудью, поскольку боялась, что если ее тело использовать в каких-то иных целях, она не сможет ухаживать за малышом надлежащим образом и это помешает его нормальному развитию. Очевидно, что материнство помогло ей в какой-то степени справиться с уже существовавшим расщеплением с помощью сильной идентификации с ребенком и его эмоциональными и физическими потребностями.
В данном конкретном случае я посчитала, что наиболее подходящим вариантом работы будут совместные сессии для мужа и жены. Иногда они приходили с ребенком, которого она изредка кормила грудью. Постепенно сложилось лучшее понимание семейной динамики, что позволило им сохранить отношения. Он смог найти обычную работу со стабильным заработком, а она работала неполный день, имея возможность заботиться о ребенке и, в конечном счете, удовлетворять сексуальные потребности мужа. Секс уже не казался ей несовместимым с эмоциональнобиологической стороной материнско-детских отношений, которые к тому времени уже начали радовать ее мужа.
Я убеждена, что возникшее у пациентки расщепление было связано с запретом на материнский инцест. Как следует из описанных во второй главе фантазий во время оргазма, женщине тяжело принять факт того, что она помещает внутрь своего тела ребенка, который там уже находится. Является ли это точкой возврата к началу жизни? Это напоминает замыкание цепи, рожде-ние/смерть, что проявляется в фантазиях о смерти сына. Именно поэтому, оставаясь отстраненной, такая женщина позволяет незнакомцу — своему клиенту — садистски нападать на ее внутренности, поскольку обе стороны не испытывают любви, а лишь ненависть. Это перекликается с ее отношением к себе — человеку, не заслуживающему ни капли хорошего отношения из-за ненависти, которую она испытывала к собственному телу. Вследствие этого, находясь в проективной идентификации со своим клиентом, она нападала на тело собственной матери. Но иногда, как было в случае этой пациентки, когда женщина сама становится матерью, происходит идентификация с «идеальной» матерью. В рассмотренном случае образ «идеальной» матери не давал пациентке возможность вступать в рискованные отношения с клиентами. Кроме того, на кону оказалось ее самоуважение. Рождение этого ребенка задело ее душу, заставило почувствовать себя нужной, поскольку ребенок был как источником вполне естественных требований к ней, так и неожиданных эмоциональных и физических удовольствий, от которых она не собиралась отказываться.
Я часто наблюдала этот феномен при психотерапевтической работе с женщинами, занимавшимися проституцией. Несмотря на эмоциональную депривацию и неспособность сформировать женский Эго-идеал, некоторые из этих женщин смогли создать материнский Эго-идеал. Хотя он был внутренне противоречивым и непостоянным, он помогал им становиться матерями.
Д. Пайнс пишет о схожем наблюдении при лечении женщин «нормального невротического уровня»: «Появление первенца, и в особенности мальчика, может осложнить взрослую сексуальную жизнь некоторых женщин, поскольку таким матерям может быть сложно использовать собственное тело как для получения удовольствия от сексуального партнера, так и для кормления. Многие женщины испытывают вину и стыд, когда замечают у себя сексуальные реакции при кормлении ребенка грудью. Из этого следует, что женщина может стать фригидной после рождения ребенка, если ей не удастся объединить сексуальные и доставляющие удовольствие реакции взрослого с телесными реакциями матери, что может привести к возникновению трений между супругами» (Pines 1986, р. 5; Пайнз 1997). Между тем моя клиническая практика показывает, что некоторые женщины испытывают от своих детей блаженство, весьма далекое от вины и стыда, и не хотят примешивать к нему ничего другого, что было бы связано с телом.