Километры накручивались на одометр[5].
За разговором Яков расслаблялся, видя, насколько уверенно, их нежданный… кто?
Подобрать литературного прозвища Тэймуру не удалось – попутчик казалось устаревшим, а выручатель резало слух.
Но… that which we call a rose by any other name would smell as sweet[6].
Как бы то ни было, казах их очень выручал.
– Откель едете? – в свою очередь пошутил он.
– Из Владивостока.
Тэймур присвистнул.
– И каким ветром туда занесло?
– Отец привез, – сказала Майя, скучающее теребя спинку водительского сидения лакированными ноготками. – Его в Японии…
– В Токио…
–…должны наградить какой-то премией, – закончила девушка, отмахнувшись от брата.
– Какой? – изумился Тэймур.
– Литературной… имени Альфреда Нобеля, – голосом заправского вруна информировал их обоих Яков.
Сестра закивала, как будто он сказал чистую правду.
Казах уважительно покачал головой.
Оба не оценили его остроты, поскольку не знали, что вручает премию король Швеции…
Когда Майя наболталась, рассказав обо всей семье: даже покойных родственниках, Тэймур включил магнитолу.
По радио дискутировали о прошедшие событиях, приведших к тому Грандиозному, коее вынудило брата с сестрой ринуться из одного конца страны в другой.
Яков также вспоминал этот масштабный процесс, называемый современными историками и им Великим Примирение.
10 лет потребовалось цивилизованным нациям, чтобы помочь самым отстающим нецивилизованным выйти из первобытного строя, перестать потреблять в пищу животных, добывая тех охотой и отказаться от оружия. Отыскать каждый древний народ и племя было сложно.
Но это удалось!
– Как ты думаешь, что всех нас ждёт? – спросил Тэймур, выключая магнитолу.
Этот вопрос явно подразумевал больше, чем можно было увидеть при первом – поверхностном – взгляде.
– Я думаю, наступает исторический момент и грядут перемены, которые приведут к самым положительным для мира последствиям.
– Точно так! – Тэймур ликующе осклабился и прищёлкнул языком. – Сегодня рождается будущее.
Яков кивнул, слыша, как Майя возится на заднем сидении и спросил:
– А ты?
– Плачу я… – всхлипнула его сестра, растроганная их взаимопониманием.
Рассекши-пересекши казахскую степь, как остриё выпущенной сильной рукой кочевника стрелы, пикап промчался по проспектам Астрахани, и воробьи, резвящиеся в лужах, щебетали ему вслед.
Сумерки застили автостраду.
Яков боялся опоздать.
– Подписание договора произойдёт, как запланировано, 21 марта в 21:30. Все представители заинтересованных сторон уже собрались в Крыму, – прозвучала радостная новость из динамика магнитолы.
Майя ойкнула.
– Мы можем опоздать, – опомнился Яков.
Мощным рывком Тэймур бросил пикап вперёд.
Спидометр замер на максимальной отметке 200 км/ч.
– Давай, давай, давай! – подначивала Майя, совершенно не думая о собственной безопасности.
– Нужно быть в Чушке через час, а мы только выехали из Краснодара, – пролепетал Яков, сверяясь с картой.
Майя снова заплакала.
Сердца брата и сестры бились в томительно ожидании.
А Железный казах, не отрывая взгляда от трассы, всё гнал, гнал, гнал своего Железного коня.
На сумасшедшей скорости сверкнула, освещённая фарами, табличка: «Ильич».
И они таки увидели ЕЁ!
Громадный занавес пал, и взглядам зрителей, столпившихся по обе стороны засыпанного ныне залива, разделяющего, зачем-то раньше полуостров и «большую землю», открыла лик свой МАТЬ МИРА.
Мегалитическая!
Массивная!
Монументальная!
Её обступили дети в национальных костюмах республик когда-то союзных, потом независимых, а теперь вновь радостно сошедшихся в безудержном стремительном порыве созидания у ног той, что напоминала всех вместе взятых матерей всех этносов Земли.