Мама сказала: «Мы задержимся максимум до шести». Значит, обоих следовало ждать не раньше, чем через час: минуло семь, а они оба опаздывали всегда минимум на два.
Но Яков не торопился.
– Поговорим за пятнадцать минут. Побросаем шмотки в рюкзаки за пять и айда. Главное, чтобы…
– Скоро родители придут, – бесцеремонно поделилась с ним сестра своими опасениями.
– Я помню, – сдержанно процедил Яков, потерял мысль и добавил зло, в отместку: – Предложила бы сама хоть что-нибудь.
Зря он это сказал.
Следующие десять минут были потрачены на извинения и утешения.
Когда Майя успокоилась и умчалась в ванну «рисовать стрелки», Яков собрал всё необходимое для бегства. Гораздо быстрее, нежели рассчитывал. Оставшиеся полчаса он лазил в сети, прокладывая маршрут, и пытался оторвать «принцессу» от зеркала – Майя всё-таки начала ещё и накладывать макияж. Это было то самое «Главное», о чём он забыл. То, чего нельзя было допускать!
От провала их спасла… мама – она позвонила и вкрадчиво осведомилась: «Вы в отеле?»
– Нет, мы гуляем, – соврал Яков, чувствуя, как уши ещё сильнее горят, стыдясь… и ощущая резко возникшее беспокойство – тон у неё был огорчённым.
– Хорошо, – грустно проронила она. – Мы уже в холле… Папа не в духе… Сходите в кино…
– Задержимся допоздна, – успокоено пообещал Яков, завершил разговор и вытолкал сестру из номера.
Майя сопротивлялась, пока не узнала, что родители вот-вот нагрянут.
Люк попытался увязаться следом и чуть не поплатился жизнью – Яков почти пришиб его дверью, походя выключая телевизор – визга было много, но мягкая звуконепроницаемая обивка поглотила весь.
Они спустились по лестнице безбоязненно – отец, трепетно щадя болящие ноги, всегда поднимался на лифте.
Так благополучно ускользнув от проблем, брат с сестрой выскользнули на тротуар и… чуть не упали!
Весна выдалась ветреной. Улицы Владивостока, где волею отца они оказались, были занесены сыпучим снегом. Студеный шквал из Амурского залива то и дело покрывал наледью карнизы и тротуары.
Но погода была летная!
Майя возликовала и потянула брата за рукав к «Маку», несомненно, грезя о чизбургере… и картошке фри… и большом стакане кофе.
Яков не разделял её радостных поползновений и направился прямиком к обочине, чтобы поймать машину, непрерывно объясняя сестре свой сложный местами замысел.
Та откровенно красовалась в кроличьей шубке, купленной папой, на которого надавила мама… добыв себе норковую.
Яков не понимал, как им удаётся влиять на несгибаемого отца. Задавшись этим вопросом, юноша неосознанно глянул на сестру.
Майя ответила ему улыбкой. Серый искусственный, качественный, неотличимый от настоящего, мех воротника подчёркивал белизну её зубов. Она напоминала лисичку, которую хотела завести, пока в их доме не появился Люк. После острая потребность в экзотическом домашнем питомце отпала сама собой – слюнявый бузотёр[2] целиком удовлетворил всю семью, хотя некоторых представителей сильной мужской её половины и нервировал.
– Посидим там на дорожку немножко, – потребовала Майя, безжалостно используя слабость брата к старорусским выражениям и кивая на гостеприимно распахнутые двери «Мака».
– Или полежим тут, – буркнул Яков, цепляясь за фонарный столб, дабы не растянуться на «лакированном» асфальте, скривляя рот скептично и источая иронию, поднял большой палец вверх, чтобы, во-первых, продемонстрировать насколько «положительно» относится к идее сестры, во-вторых, поймать таки машину.