Если все выльется в народ...
- Нашли ее?- переборов приступ паники, спросил Грулбер.
- Ее нет.- Узник поднял свои кровавые глаза на нанимателя.
Повисла звенящая тишина
- Что значит «нет»?- пропустив удар сердца вскрикнул Грулбер, вскочив с кресла и уперевшись руками в стол.
- Значит то, что либо она мертва, либо одна из нас,- спокойно ответил мужчина в черном одеянии,- что невозможно. Вам стоит принять этот факт, старейшина, и прекратить поиски.
- Да ты что?- по-змеиному прошипел на него наниматель и, побагровев, вскрикнул: - Вон!
Узник молча поклонился и покинул кабинет.
За дверью его ждали еще Узники, которых Грулбер так же нанял. Он коротко кивнул им, и они ответили ему такими же одобрительными кивками. Все они знали, где девушка, но если сама Тьма живет в ее следах, они не имеют права вмешиваться.
...
- Вам, мужчинам, только еду и подавай,- проворчала Иса, ставя блюдо с печённым мясом крола на обеденный стол.
- Разве ты можешь предложить что-то еще?- насмешливо проговорил Кир, недвусмысленно разглядывая девушку.
Кион поперхнулся мясом, которое жевал, и уставился на брата круглыми глазищами, а потом на Ису, пытаясь уловить ее реакцию.
Девушка на миг сморщилась как от боли. Киону даже показалось, что в ее прекрасных глазах цвета густой листвы застыли слезы. Он почти чувствовал ее внутреннюю боль, как вдруг это чувство резко усилилось в разы. Теперь в ней смешались еще горечь, обида и разочарование. Этот мощный коктейль чужих чувств бил по нервам Киона, почти парализовав его.
Иса, вопреки ожиданиям парня, выдала дикий оскал.
- Грулберу есть что предложить тебе,- Иса оценивающе прошлась взглядом по Кирриониру, буквально раздевая его.
Мужчина не понимал к чему она клонит, да и как понять, если от одного такого взгляда появлялись неуместные желания, от которых пересыхало в горле. Он поднял внимательный взгляд на Исалиту. Кто эта женщина? Может они с братом ошиблись и привели в дом ее двойника? Где же та суховатая девчонка без намека на женственность?
Да, Иса всегда была очень красивой, и Кир всегда это признавал. Что ее мягкие черты лица с острым взглядом, что и ее пухлая фигура, которая после практики в училище заметно изменилась: девушка значительно сбросила в весе и неплохо подкачалась, от чего тело стало рельефным. Конечно, для невесты иметь такую фигуру крайне нетоварно, но и Иса не рвалась себя продавать. А также Кир прекрасно помнил, что никаких намеков на женственное поведение у нее не было: прямая походка, без виляний бедрами, сухие и точные движения без грации и мягкости, и уж тем более не было никаких игр с волосами, а о взглядах и речи не шло.
«Что же на нее так повлияло? Жизнь в гареме, или она так ради мужа изменилась?»- задумался мужчина, понимая, что последняя мысль ему не очень-то и нравится.
Исалита тем временем наигранно грустно произнесла:
- Жаль, ты немного староват и крупноват, то есть не в его вкусе.- девушка задумчиво поджала губки,- Но не думаю, что если он вместо меня в своей постели обнаружит самого наследника рода Оррелье, то очень опечалится, может даже совсем наоборот...
Жадно жевавший до этого вкусный окорок крола, приготовленный настоящей женской рукой, Кион подавился и закашлился.
- Что?- единственное на что хватило культурной речи Кира. Он определенно не понимал о чем речь, отвлеченный на собственные размышления, но и то что уловил из ее речи звучало слишком двояко и... пошло? Это точно Исалита, дочь Архия?
Перед глазами возник тот день, когда они сцепились в поединке в торжественном зале его родового замка. В тот день был главный праздник осени - Подношение урожая. Никто не ожидал этого, даже сам Кир. Он даже не помнил в какой момент сорвался и напал на нее. Словно бешенный зверь, мужчина перестал понимать, что происходит. Единственным желанием было убить ее.
Убить любой ценой.
Их не могли разнять долгое время - было невозможно подступиться хоть на шаг. Ярость застлала им глаза, они были словно два тигра равные по силе. Кир не помнил, сколько это продолжалось. Помнил он ее удивленные глаза, а потом страх в них.
Помнил, как дрожали ее руки, отбивая мечом его атаки; как она просила его остановиться и как по ее фарфоровой коже текла алая кровь. И помнил то желание держать ее горячее сердце в своих руках и знать, что оно больше никогда не будет биться.