Свет луны пробивался сквозь густые кроны деревьев, а костер почти догорел. Братья все также сидели неподвижно в оцепенении. Они впитывали каждое ее слово, каждый жест и взгляд, словно это было тем, без чего они не могли жить, но жили.
- Я пыталась занятся исследованиями письменности горных жителей Гвиннеса, но не смогла. Я сходила с ума, не могла оставаться наедине с собой. На меня давили стены, изо всех щелей на меня смотрели, выслеживали, чтобы убить. Это была паранойя, естественно, в дворце отца было безопасно, и я понимала это. - Иса замолчала, погружаясь в воспоминания, - В тот год Леерий пошел на компромисс, и к отцу прибыл сам Грулбер Н'Граве. Юыл заключен мирный договор, где последним условием было кровное объединение двух стран. Я понимала, что это условие было не обязательным. Но я знала, что род Оррелье враждует с Домом Змеи. И ты, Киррионир, не посмешеешь туда явиться. А потом время потянулось так медленно, что я, наверное, успела бы столько всего сделать, если бы не чужие устои.
Исалита вытащила вляжку с водой и сделала пару глотков, чтобы успокоится. От воспоминаний о страйшине живот скрутило в тугой узел, а к горлу подступила тошнота. Она словно воочию видела, как он брал силой тех молодых парней. Ему доставляло удовольствие не только их боль и кровь, но и то, что за этим наблюдала сама Иса. Он словно говорил этим: «Смотри, Исалита Н'Граве, я предпочту тебе любого мужчину. Смотри и помни это!»
Конечно, она и не стремилась видеть его в своей постели, но и подобными зрелищами, что он устраивал, он отымел ее жестче. Порой ее желудок не выдерживал и ее выворачивало.
«Стоп! Надо успокоится!» - мысленно приказала себе она.
Девушка глубоко вздохнула и продолжила:
- Потом только спустя десять лет, я узнала, что готовится переворот. Мне пришлось связаться с его предводителем, чтобы получить защиту и покровительство. После этого в Доме на многие мои поступки закрывали глаза. За это я расплатилась своей свободой заочно. Клятва на крови. И это вторая причина, почему я бежала. После переворота, я не хочу греть постель очередному правителю. Не хочу передоваться по наследству. - Исалита замолчала, сглатывая слюну. Опсная мысль о том, как прекрасно не иметь тайны, настойчиво поселилась в ее голове. - Пожалуй, это все, что я могу вам поведать. Остальное вас не затрагивает. Никак.
Была глубокая ночь, пели сверчки, трещали подкинутые ветки в костре.
Иса понимала, что слишком много всего вылила информации на своих слушателей.
Конечно, в своем рассказе она опустила моменты, где была очевидна ее вина в происходящем. Братья сами о них догадаются, а сейчас для Исы безопаснее переключить все внимание с себя на них самих.
Исалита была уверена, что Оррелье впервые слышат столь подробный рассказ друг о друге, что способствует пересмотру ситуации в ее сторону. А там, может и отпустят ее на все четыре стороны. Роль жертвы ей сейчас очень кстати и выходить из нее девушка не собиралась.
11 Чужие тайны как смысл жизни
Окончив рассказ, Иса поняла, что так и не ответила на вопрос Киона, не рассказала о Тьме. Да и что она могла рассказать, если сама не понимала и страшилась того, что происходит.
Братья не спрашивали, даже не разговаривали. Звуки леса заполнили повисшее молчание, которое хоть и не давило, но было ощутимым.
Исалита прикрыла глаза и глубоко вздохнула, пытаясь прогнать возникшие яркие воспоминания. Внимательные взгляды братьев не могли ее обмануть - она знала, что они ее плохо узнают.
Да, с того момента, когда они познакомились с Киром, он всегда удивлялся ей. С первой встречи от него шли яркие эмоции в ее адрес. Из них можно было составить полный эмоциональный спектр от презрения до полного обожания. Даже сейчас, Исалита видела, что вызывает в мужчине не менее яркие эмоции, чем раньше, которые он старается подавлять.
«Видимо слишком близко воспринимает мои выходки и слова. Все-таки он сильнейший эмпант из всех возможных. Кхарова королевская кровь»,- довольно подумала девушка, только сейчас их удивление стало вполне обоснованным.
Исалита сама порой ужасалась своим переменам. Она уже не могла разобрать, почему ее поведение граничит то с циничностью, то с неоправданной чувствительностью. Конечно, Иса все старательно списывала на больную психику, но порой хотела думать, что это далеко не так и она просто очень хорошо чувствует ситуацию.
- Иса, - вдруг осторожно позвал Кион, - а как ты оказалась в горном озере у водопада, откуда я тебя вытащил?
Непроизвольный нервный смешок вырвался из горла девушки, стоило ей вспомнить ту дикую погоню за жизнью, стелу с подозрительными иглами и надписями, и брешь у дна грунтового озера. При воспоминании она невольно коснулась головы, где уже не было раны, но осталась физическая папять об ударе и теплой крови на лице.
- Упала вместе с водопадом.- проговорила она, понимая, что сейчас появится еще больше вопросов.
- С водопадом? Который берет свое начало в небольшой щели в горах? - недоверчиво хмыкнул Кир, - Хочешь сказать, что ты просочилась в ту щелку? Или вернее сказать вытекла?
- Это не важно.- немного грубее, чем хотела, ответила Иса.
- Неужели? - одним быстрым движением Кир оказался около девушки.
Ощущение близкой разгадки опьяняло его, словно словно глоток запретного эля. Мужчина вглядывался в обанчиво спокойное лицо Исалиты, на котором плясали оранжевые блики костра. Был в ней некий магнетизм, который притягивал его к ней с первой их встречи. Ненавязчивая мягкая тяга, тоска, что боролась в Кире с ненавистью, требовала невозможного - прижаться к этой странной женщине всем телом, вдохнуть её запах, слушать её научный бред, который она любила изливать на головы неосторожных слушателей.
- Я ведь могу и заставить рассказать, - в раз осипшим голосом сказал он, и пожалел.
В красивых зелёных глазах проскользнул страх. Прекрасное лицо исказило презрение.
- Конечно, Кир, можешь использовать на мне все свои способности! - ядовито проговорила она, - Просто постоянно забываю, что имею дело с семейкой чокнутых эмпантов!
- Очень рад это слышать! - тут же вспыхнул Кир, злясь, что в свое время поставил на Ису блок и теперь не может слышать её настоящие эмоции.
- Тогда приступай. - Исалита откинулась на ствол дерева и прикрыла глаза.
Девушка испытывала раздражение и беззащитность. А ещё обиду на себя, за то, что наивно полагала, что братья не попытаются её к чему-то принудить.