[Ты замолчал,] — заметила матриарх. — [Ты ведь понимаешь, что я просто дразнила тебя?]
[Я думал,] — откликнулся Зориан, радуясь, что они общаются через передатчики, и она не может прочитать его мысли, пока он сам не пошлет их к ней. Это не было намеренной предосторожностью — скорее, результатом несовершенства схемы, но очень удачным результатом. — [Что насчет денег? Мои сбережения скоро истощатся, знаете ли.]
[К концу недели я смогу передать тебе около двадцати тысяч. Этого хватит?]
[Для ингредиентов — несомненно,] — подтвердил Зориан. — [А вот для найма специалистов… Не уверен. Услуги экспертов дороги, особенно при срочных и конфиденциальных заказах. Надеюсь, Каэл согласится помочь нам, иначе придется искать алхимика.]
[Оставляю это на тебя,] — сказала матриарх. — [Ты разбираешься в этом куда лучше.]
Повисло короткое молчание — Зориан и матриарх решали, что еще можно сказать.
[Послушай,] — внезапно начала матриарх. — [Ты знаешь, что аранеа иногда оставляют небольшие пакеты памяти в разумах своих самцов?]
Зориан моргнул. Что? При чем тут это вообще?
[Нет,] — поколебавшись, ответил Зориан. — [Не сказал бы, что знаю об этом.]
[Так вот, мы это делаем,] — сказала матриарх. — [Хороший способ передать тайное послание, если знаешь, как это делается. Если разбить пакет на маленькие фрагменты и аккуратно вписать в мозги целей, то без ключа практически невозможно не то что собрать пакет назад — а даже просто обнаружить его.]
[Зачем вы мне это рассказываете?] — спросил Зориан.
[Просто на всякий случай,] — пояснила матриарх. — [Самцы аранеа меньше самок и очень, очень трусливы. Как и другие животные, они боятся огня и громких звуков, а большинство заклятий прорицания, предназначенных искать аранеа, не воспринимают их как цель. Чаще всего, когда уничтожается Паутина аранеа, множество самцов выживает. Пакет воспоминаний в их разуме — хороший способ передать последнее послание.]
Зориан нахмурился. То есть матриарх признает, что все может окончиться катастрофой… Но зачем передавать послание столь запутанным путем?
[Почему просто не сказать мне?] — спросил он.
[Скорее всего, это пустые опасения,] — ответила матриарх. — [А ты и слишком много так беспокоишься. Это просто предосторожность на самый худший случай. Новизна передаст тебе ключ при следующей встрече.]
И, прежде чем Зориан успел что — то сказать, она оборвала связь.
— Очень по — взрослому, — пробурчал он, отбрасывая диск — передатчик на кровать рядом с собой. И все же, как бы она ни раздражала его, матриарх по сей день была крайне полезна. Наверное, стоит трактовать сомнения в ее пользу. Вдруг у нее и правда есть причины скрывать информацию.
Но вот ему самому тоже стоит со следующего цикла озаботиться предосторожностями. Просто на всякий случай.
Зориан ждал на вокзале Сиории. До приезда Каэла с дочерью еще нескоро, так что он коротал время, докучая заполонившим перрон голубям.
Воздействовать на животных даром психика оказалось на удивление и проще, и сложнее, чем на человеческий разум. Сложнее, потому что примитивные мысли труднее почувствовать и коснуться, и проще, потому что если психик сумел установить связь — то понять или подчинить себе содержимое птичьего мозга уже значительно легче.
Почувствовать голубя не так уж сложно — во всяком случае, в прямой видимости и полностью сосредоточившись на задаче — так что ничто не защищало птиц от экспериментов Зориана. Он просто сидел на скамье и методично касался своим разумом одного голубя за другим. Иногда он пытался только прочитать их неуклюжие мысли, не привлекая внимания птицы, иногда — перехватить контроль над чувствами или телом голубя. Ничего из перечисленного не получалось идеально, но делать было нечего, а некоторые успехи все — таки были. После где — то пятидесятого голубя он научился различать голодных, больных или ушибленных птиц. Ему удавалось заставить голубя споткнуться, замереть на секунду или в испуге улететь прочь.
К слову, последнее было совсем просто. Наверное, не стоит удивляться — ведь эффект практически совпадал с простейшим заклятьем «Отпугнуть животное», которое он освоил еще на втором курсе. Если подумать… заклятия разума, разработанные против животных, достать куда проще, чем заклятия против людей. Черт, да некоторые есть даже в свободном доступе в библиотеке академии. Пожалуй, стоит опробовать их в следующих циклах и сравнить действие со способностью психика.
Сейчас же он увлекся другой идеей — не управляя голубем напрямую, просто приглушить страх птицы и приманить, чтобы она сама подошла к нему. Да уж, это оказалось в разы сложнее, чем распугивать. Голуби и сами по себе готовы улететь прочь при малейшей угрозе, так что отпугнуть их легко, но вот подойти к странному типу, не дающему еду, но неподвижно смотрящему на них… Это шло вразрез со всеми инстинктами.
Потребовалось больше двадцати попыток, но он постепенно научился подводить голубей все ближе к себе. Наконец, на двадцать четвертой попытке ему попался голубь, достаточно смелый, чтобы пройти до конца. Он неторопливо подошел и, взлетев, опустился на скамейку рядом с Зорианом.
Голубь курлыкнул и уставился на него, даже не став возражать, когда Зориан, дотянувшись, взял его на руки.
Получилось! Зориан достал из кармана и предложил послушному голубю хлеба. Столь добросовестный подопытный явно заслуживал награды.
Он успел как раз вовремя — как раз прибывал поезд Каэла. Ссадив голубя назад на скамью, Зориан направился помочь парню с багажом.
— Каэл Тверинов? Я — Зориан Казински из твоего класса. Мисс Зилети послала меня помочь тебе устроиться и показать город. Не беспокойся насчет твоей дочери, я умею хранить секреты.
Каэл оценивающе оглядел его, кивнул.
— Благодарю за помощь, мистер Казински. И за молчание. Не покажете дорогу?
— Без проблем, — Зориан создал парящий силовой диск и принялся укладывать на него багаж морлока. — В конце концов, мы живем в одном месте.
— Вот как? — заинтересовался Каэл.
— Ну да. Или, скорее, будем жить, если ты снимешь комнату там, где рекомендовала мисс Зилети. Когда я сказал ей, что беру с собой младшую сестру и ищу альтернативу общежитию, она порекомендовала мне то же самое место.
— Младшую сестру? — Каэл поудобнее перехватил сидящую у него на руках Кану. Девочка внимательно изучала окрестности ярко — голубыми глазами, но хранила молчание. — А почему ты взял ее с собой, если не секрет?
— Родители уезжают в Кос, и кто — то должен присмотреть за ней. И, ну, обычно этим кем — то оказываюсь я. Вообще — то я не возражаю, да и домовладелица вроде бы хорошо ладит с детьми.
— Рад это слышать, — заметил Каэл. — Сказать по правде, я очень сомневался, ехать ли сюда, и беспокоился, что мисс Зилети могла преувеличить любовь ее подруги к детям, чтобы убедить меня.
— Не думаю, что об этом стоит беспокоиться. Имайя — хозяйка дома — кажется дружелюбной и честной. И я эмпат, так что моему суждению можно доверять.
Каэл пристально, вопросительно посмотрел на него.
— Слишком неожиданно? — спросил Зориан. — Извини, я не хотел затягивать. Я знаю, многим не нравится мысль, что кто — то может знать о их внутренних переживаниях, но не думаю, что смог бы навсегда скрыть это от своего соседа по дому.
— Если ты не возражаешь жить по соседству с морлоком, полагаю, я не вправе жаловаться, что ты эмпат, — покачал головой Каэл. — Честно говоря, я даже завидую. Кана все время молчит, и мне иногда хочется заглянуть в ее разум и узнать, о чем она думает.
Кана немедленно обняла его за голову своими маленькими ручками и легонько поцеловала в щеку. Каэл усмехнулся и, пряча улыбку, потрепал ее по голове.
«Кана: Каэл — 1:0», — подумал Зориан. Пусть девочка и молчала, но она точно знала, как управляться со своим отцом.
Спустя пару мгновений парни снова заговорили — но уже куда свободнее, преодолев первоначальную натянутость в разговоре.
В кухне Имайи было тесно. Тесно и шумно. Зориан и Кириэлле, Каэл с дочерью, пришедшие в гости Ильза и Тайвен, сама Имайя, наконец — кухня была заполнена до предела, и непрерывно велось по меньшей мере два независимых разговора. На удивление, Зориану это не мешало. В прошлом подобные сборища буквально выводили его из себя, и он под любым предлогом покидал их при первой возможности. Сейчас же, осознал он, эти люди не были ему чужими. Он впервые чувствовал себя среди людей своим — а не незваным гостем под прицелом пытливых, недобрых глаз.