— Сергей Владимирович, тут Светлана Юрьевна просит ее принять. Пропустить?
— Пропусти.
Светка, как всегда, была безупречна. Если бы издавалась иллюстрированная энциклопедия «История ХХ века», то Светкину фотографию можно было смело помещать в раздел «Молодая женщина западноевропейского образца конца ХХ века». Нежно- розовый брючной костюм, купленный в самом дорогом бутике города, безупречно сидел на 175-сантиметровом теле. Под белой блузкой гордо, идеальными округлыми холмами, выдавала свое присутствие грудь. Даже не выдавала, выдавать себя может плохо замаскированный объект. Объект тут не выдавал, а величаво украшал общий пейзаж. И весь этот ансамбль достойно завершали черные лакированные двухсот долларовые туфли. Девушка молча зашла в кабинет, посмотрела на Сергея и небрежно- четко, привычным движением, закрыла дверь на задвижку. Затем восхитительно–медленно вытащила заколку из волос и тряхнув головой, рассыпала их по нежно–розовому фону пиджака. Глядя на нее, Сергей неожиданно почувствовал себя… пехотинцем, истребителем танков, залегшим в своем окопчике с гранатометом в руках…
… Медленно одна за другой расстегнулись пуговицы на костюме. Девушка сделала шаг вперед. Ее руки сошлись на молнии брюк и последняя стала зачарованно–медленно расходиться….
…Танк медленно, как казалось Сергею, надвигался на него. Дуло не спеша опускалось все ниже и ниже. И не было сил оторвать глаза от этого зрелища. Неудержимо хотелось заглянуть в его бесконечную бездну….
…Светка не спеша приближалась к столу. Молния расходилась все дальше и дальше…
… Танк был все ближе и ближе. Казалось он уже нависал над окопом, уже слышен был запах бензина и масла…
… Девушка остановилась возле стола. Пахнуло дорогими духами…
Вот сейчас дуло опуститься вниз, на уровень лица, потом вспышка, где- то там, в самой глубине ствола и все, больше ничего никогда не будет. Н–е–е-е-т!! Надо жить!! Пехотинец схватился за гранатомет. Вспышка выстрела и щелчок курка гранатомета произошли одновременно…
… Язычок молнии опустился почти в самый низ. Н–е–е-е-т!! Опять эти эротические трусики. Опять — рестораны, сауны, девочки. И он больше никогда не почувствует того трепета при виде томика Булгакова в тонких девичьих руках. Сергей схватился за трубку телефона. Язычок молнии уперся в упор. Молния полностью разошлась. На этот раз Светлана Юрьевна проигнорировала даже трусики…
— Наташа, принеси мне чай. Да, да. Только одну чашку.
Молния, как затвор после выстрела, мгновенно вернулась в исходное взведенное состояние.
— Ох пожалеешь Сергей, что так со мной обошелся, — девушка распахнула дверь и, едва не сбив секретаршу с подносом с чашкой чая, вышла из кабинета.
Сергей механически выпил чай, не ощущая его вкуса, перелистал все рекламные проспекты и выкинул их в корзину. Тоска! По привычке глянул в ежедневник: «Е-мое. Надо же Олегу позвонить. Чуть не забыл».
Он вновь взял трубку телефона:
— Наташенька, соедини меня с Олегом Николаевичем, из Москвы. Минуты через две он разговаривал с Олегом.
— Привет Олег. Как поживает бывшая столица нашей бывшей страны.
— Привет. Москва стоит и пахнет. А вот ты что–то стоять перестал. Надеюсь ты понял, что и третью партию ты слил.
— Рано хоронишь. Еще поборемся.
— Борись. Я что, против.
— Мой следующий ход: слон с в 2 на е 5.
— Записал. Мда… Сергей, что с тобой случилось?
— Со мной полный порядок.
— Послушай, я же тебя знаю как облупленного, начиная со школы. Если ты два раза подряд бездарно проигрываешь две партии и не менее бездарно играешь в третьей, то с тобой, наверняка, что–то случилось.
— Да замотался, вот и все.
— Ага, замотался. Даже в те времена, когда ты основывал свою фирму, из десяти партий ты мне проигрывал три. Вот поэтому я и спрашиваю: «Что случилось?»
— Ладно Олег. Не лезь в душу. При случае расскажу. Ход записал?
— Записал.
— Завтра жду твоего звонка. Пока, — Сергей положил трубку телефона.
Олег завтра не позвонил, он прилетел сам. До полуночи друзья сидели по старинному, на кухне, где Сергей, сломленный напорством Олега начал, плакаться тому в жилетку.
— … понимаешь, потерял вкус к жизни. Ничего не хочется делать. Работать не хочется, веселиться не хочется. Баб и тех не хочется.
— Да, я смотрю, у тебя почти полный абзац. Как тебя в университете называли? Счастливчик? Хорошо и легко учился, всех девушек, которые попадали в твое поле зрения с ума сводил, удачно женился, отлично распределился…