Серафима часто думала о дочери. Она искренне хотела для нее добра. Поэтому старалась не хвалить, чтобы та не загордилась и не остановилась в своем стремлении к совершенствованию, сдерживалась в чувствах. Видела, что дочь растет хорошая, только ошибок много совершает. Но ведь это ее ошибки, как же без них. Разберется сама. Вон сколько профессий сменила, институт так и не закончила, сейчас почти пятьдесят, а работы нормальной нет – что за работа, парикмахер, никакой стабильности. Семьи нет. С мужем как развелась в молодости, так и живет одна, забеременеть не может, не послушалась мать. Теперь расплачивается. Хорошо, хоть квартирой наконец-то обзавелась. Ей ипотеку выплачивать нужно, значит, будет хотеть работать. Правильно, что я ей тогда отказала и не пустила к себе. Зачем взрослой женщине с матерью жить? Пусть устраивается сама. Хотя… Нужно признать, тоскливо и тяжело Серафиме было одной, но, раз уж решила, иди до конца, как говорила ей самой мать.
В кофте лежать под одеялом было тепло и уютно, словно сама Мила согревала ее своим теплом и любовью.
– Так что же я должна была ей сказать? – произнесла вслух Серафима. Она наконец-то согрелась, и сон наплывал на нее приятной истомой, разливаясь слабостью и теплом по всему телу. – Доченька, я люблю тебя, люблю, слышишь?.. – Слабость окончательно захватила уставшее тело и душу Серафимы, она закрыла глаза. – Я сказала, да, я сказала ей, сделала самое важное… – Мысли уплывали, унося женщину на огромном лайнере в безграничный синий океан все дальше и дальше – прямо к солнцу.
Мила все-таки решила выйти из дома и поехать погулять в центр, может, все-таки навестить мать. Она еще несколько раз набирала номер – в ответ по-прежнему раздавались длинные гудки.
Ее отношения с «железной Симой» можно было назвать одним словом – противостояние. До того злосчастного эпизода со стрижкой Мила слушалась мать, считала ее авторитетом, побаивалась, иногда восхищалась, глядя на стройную, подтянутую фигуру. Всегда с маникюром, прической, безупречно одетая, она была недосягаемым идеалом для располневшей в подростковом возрасте Милы, которая надеялась, что, когда вырастет, станет такой же.
После смерти отца она возненавидела мать – внушила себе, что это именно мать безразличием и к ней, и к отцу довела его до такого состояния. И теперь, напротив, не хотела быть на нее похожей: носила черную одежду, пыталась перекрашивать короткие волосы то в ярко-рыжий, то в черный цвет, чем вызывала гнев матери и еще больше отдалялась. Мила рано ушла из дома, ее не интересовали хоромы Симы. Затем поступила в институт прикладного искусства, хотела переехать в общежитие, но не получилось. Тогда переехала к однокурснику, за которого потом быстро вышла замуж и от которого в результате сделала аборт. В молодости казалось, что она не любит мать, хотя думала Мила о ней всегда и все поступки пропускала через призму материнского идеального вкуса и знания жизни.
Людмила спустилась в метро, прочла объявление о закрытых в связи с праздниками станциях, определилась, куда ехать, и, дождавшись поезда, села в вагон.
Институт так и не закончила. Пошла работать. Мать помогла устроиться в детский театр помощником декоратора, подчеркнув, что сама она не способна устроиться на работу.
Мила ремонтировала костюмы для кукол и самих кукол, постепенно учась что-то делать своими руками, даже попробовала стать кукольником. Ей всегда нравилось мастерить. Она пыталась стать кем-то значимым в новой профессии. Старалась, чтобы мать однажды похвалила. Ее ценили и любили на работе, Мила добивалась успеха, признания, а потом уходила и начинала что-то другое с нуля, так и не достигнув внутреннего Олимпа – одобрения от «железной Симы». Мать продолжала ее не замечать.
История с квартирой – а она считала квартиру, в которой родилась и выросла, и своей тоже – окончательно развела в разные стороны мать и дочь. Людмила тогда рассталась с очередным претендентом на роль мужа, ей было плохо и физически, и психологически. Хотелось поддержки, сочувствия, хотелось ощутить рядом родного человека. И она решилась еще раз попытаться наладить отношения с матерью: приехала и попросилась переехать к ней жить. Как вариант, предложила разменять эту огромную квартиру, в которой Сима живет одна, и купить им каждой по отдельной.
– Мам, можно же рядом купить. Я смогу к тебе приходить, при этом мы не будем мешать друг другу. Или, если хочешь, просто купим одну, но чуть поменьше и в другом районе, а на оставшиеся деньги ремонт сделаем, или я могу свой бизнес открыть. Например, собственную парикмахерскую, – тихим голосом объясняла матери Мила.