Этим я и занимаюсь.
Сейчас утро понедельника. Марли уехала в аэропорт рано утром в воскресенье, сказав «пока» только своему отцу и Полу, прежде чем убраться отсюда. Меня не было в списке объятий, прежде чем она уехала. Виню ли я ее? Нет, ни капли.
Давайте проясним одну вещь, когда я сказал, что у нас с Марли была интрижка…. Этим я хотел показать, что наши отношения не такое уж и большое дело, для ее отца и брата. Последнее, что мне было бы нужно, это их вмешательство в то, что бы ни было между нами. Когда я сказал Саванне, что Марли мне как сестра, это было до того, как она спросила о наших отношениях, и мы поговорили о ней просто, как о личности.
Думаю ли я, что Марли мне, как сестра? Блять нет, больше, чем лучший друг, лучший друг, которого я безумно люблю.
Я убираю свои руки подальше от козы, которую я сейчас дою, и кладу свои локти на бедра, руки складываю перед собой. Я наклоняю свою голову и пытаюсь стереть образ Марли из своей головы. Хоть платье, которое ее заставила надеть Саванна, было отвратительным, она все равно была великолепна, даже когда казалось, что она описалась в штаны, а ее букет украшал макушку ее головы, как будто это была звезда на верхушке рождественской елки.
Ночь перед свадьбой, дерьмо, я никогда не забуду то, как ее руки пробегали по моему телу, желание и потребность, разливающиеся в ней, то, как она выкрикивала мое имя, то, как я ее держал после всего, пока не попросил ее уйти. Сказать ей, чтобы она возвращалась в свою постель той ночью, было самой трудной вещью, которую я когда-либо делал.
В отчаянии, я хотел попросить ее остаться, не только на ночь, но и вообще не уезжать в Калифорнию. Я ломал мозг весь тот вечер, пытаясь найти способ, чтобы все для нас получилось, но ничего не приходило на ум. Вместо этого, я отдалил ее от себя, в итоге, оттолкнул ее на три тысячи миль.
Из того, что я слышал, Пол извинился вчера перед Марли, прежде чем она уехала. Они смеялись над их «битвой» и списали все это на очередную резню МакМэннов. По крайней мере, она смогла уехать в нормальных отношениях со своей семьей. Я, это другой случай, я не удивлюсь, если она уехала с куклой вуду, копией меня, сделанной из моих волос и всего остального.
Понимая, что у меня впереди длинный день, я возвращаюсь к работе, дою коз, кормлю их и убираю в их стойлах. Берни ухаживает за урожаем на своем тракторе, одетый в порубленную фланелевую рубашку, любезность Марли, и рубашку с длинным рукавом под ней.
Прежде чем понимаю это, уже время обеда, и Берни зовет меня в главный дом сделать перерыв. Я умываюсь в раковине, затем сажусь перед тарелкой с двумя хот-догами и чипсами. Кое-что я забыл упомянуть – Берни не просто ест хот-доги в дороге, нет, он ест их почти что каждый день. Большую часть времени я пытаюсь обедать в одиночку, но начало недели всегда включает в себя поедание совместного обеда, за разговорами о том, что произошло за неделю. Всегда подаются хот-доги.
- Прохладное утро, ты не находишь?
- Ага, - я беру хот-дог и засовываю его в рот, пытаясь не подавиться от поедания предмета фаллической формы, такое огромное количество раз за последние несколько дней. – Было немного инея на траве, когда я проснулся. Слышал, это означает, что будет суровая зима.
- Так написано в календаре, - подтверждает Берни, крошки от чипсов случайно падают на его бороду, которую он отрастил на зимний период.
- Как кукуруза? Готова к сборке?
- Практически. На подходе. У нас спелый урожай в этом году, тыквы больше, чем когда-либо. Мой друг Томас поможет мне с Тыквенным Полем и Тракторными гонками. Если мы сможем подготовить все в этом году, то это может стать ежегодной традицией. Он на пенсии и ищет чем заняться, и я знаю несколько дам в городе, которые хотели бы продавать домашний, яблочный сидр и пончики. Это может стать началом традиции на ферме МакМэннов.
- Серьезно? - спрашиваю я, немного в шоке, услышав впервые идею о Тыквенном поле. - Я не знал, что ты собираешься открыть ферму для посетителей. Когда все началось?
Берни вытирает рот салфеткой, прежде чем заговорить.
- Я подумывал о способах расширения. Существует потребность у местных в Тыквенном поле, поэтому, когда ты начал работать со своим мылом, я начал мозговой штурм с Томасом.
- Но почему ты не взял меня? – меня немного ранило то, что я не был включен в идею о Тыквенном поле.
Положив хот-дог, Берни складывает руки перед собой.
- Портер, когда я увидел страсть, которая у тебя есть к Мылу для Мужчин, я знал, что это сработает…
- Ты не знаешь этого, - я трясу головой. - Ты слышал Марли. Нет никакой чертовой надежды, что это вообще произойдет, учитывая, что сейчас происходит на рынке.
- Я люблю свою дочь, очень сильно, но она иногда может быть дурочкой. Она может и знает все тонкости индустрии красоты, но она знает это только о женщинах. Она не знает, что происходит в голове у мужчины… что мы ищем. Будет ли твое мыло продаваться в Уолмарте? Я не знаю. Я могу представить, как оно продается партиями в хипстерских магазинах, как Urban Outfitters? Да.
- Ты знаешь Urban Outfitters? – спрашиваю я, морща нос.
Берни смеется.
- Я провел свое исследование. Я верю в твой бренд, и знаю, что он пойдет. Ты просто должен иметь веру. Поэтому я начал подумывать о других способах, проведения своего времени на этой ферме. Другие способы, чтобы привлечь людей. Ты не обязан оставаться здесь надолго, Портер.
- Что ты имеешь в виду?
- Разве ты не понимаешь? Как только твое мыло взлетит, ты вероятно, должен будешь переехать ближе к производителю продукта. Тебе не обязательно жить на ферме вечно, сынок. Мне нужно найти новые способы проводить мое время здесь. Это именно то, что я делаю.
- Я не хочу переезжать, Берни. Ты нужен мне.
Берни похлопывает меня по плечу и улыбается.
- Я люблю тебя, Портер, но ты не только наемный работник здесь. Если ты не уедешь, когда «Педерсон Групп» выберут твое мыло, тогда я вышвырну тебя отсюда.
- Но…
Берни останавливает меня, прежде чем я успеваю закончить.
- Позволь мне спросить тебя кое о чем. Моя дочь что-то значит для тебя?
Пот начинает появляться над моей верхней губой, от подаренного мне взгляда Берни.
- Что ты имеешь в виду?
- Это простой вопрос, Портер, - Берни делает глоток своего корневого пива. – Моя дочь что-то значит для тебя?
Это вообще-то не простой вопрос, но я не хочу вдаваться в детали с Берни.
- Ну, я знаю ее большую часть своей жизни, конечно, она кое-что значит для меня.
.- Не очень удачный ответ. В этом прошедшем путешествии, ты собирался разбить ее сердце?
- О чем ты говоришь? – спрашиваю я, моя нога трясется, а нервы почти на пределе.
- Вчера утром, перед ее отъездом, я держал ее за руку, пока она плакала. Она не сказала из-за чего она плачет или из-за чего так расстроена, но вчера, глядя ей в глаза, могу сказать, что это было связано с тобой. Когда вы трое были маленькими, Глория и я наблюдали за вашей игрой с крыльца. Мы попивали свое коренное пиво вместе и разговаривали о будущем, которое вас ожидает, когда ваши гормоны начали давать о себе знать. Глория всегда говорила мне, что она видит что-то между вами двумя, но я никогда не замечал этого. Так было до выпускного класса Марли в старшей школе, когда я заметил изменение твоего отношения к ней. Ты был не просто защитником, ты был собственником. И когда я подумал, что, наконец, что-то произойдет между вами двумя, Марли уехала в колледж, не оглядываясь.
Столько все было скрыто.
- Что-то было между вами тогда?
Я откашливаюсь и впиваюсь взглядом в свою тарелку, не в состоянии посмотреть Берни в глаза.
- Не совсем. В смысле, могло бы что-то быть, но я не позволил этому произойти. Не потому что я не хотел этого, а потому что я не хотел ее удерживать. Если бы я рассказал ей о своих чувствах, она бы бросила свою стажировку и осталась. Я не хотел, чтобы это произошло.
- Итак, ты принес жертву, ранив ее, но также и защитив ее, - я только киваю головой. – Это похвально. Так, что же произошло в этот раз?