Рафаэль натурально, едва ли не стирая в порошок, заскрипел зубами.
— Вы…
— Но, разумеется, — перебил Бажен, лениво перекатывая леденец во рту. — Если показалось именно мне, то дело весьма серьезное. Нападение с целью причинения тяжкого вреда на будущего военного мага приравнивается к нападению на действующего офицера армии. Преступление, карающееся до двадцати лет каторги. Вот только, увы, подобные дела не в юрисдикции полномочий преподавательского состава. Придется вызывать стражей. Хотя, — Бажен сделал вид, что задумался. — Простите, немного ошибся. Раз уж в деле обе стороны — маги, то потребуется вызов второй канцелярии и их дознавателей. Ну и опрос всех свидетелей, разумеется. Для которых, поспешу напомнить, имеется уголовная ответственность за дачу ложных показаний. Точно так же, как для обеих сторон конфликта имеется ответственность, от административной в виде штрафа в шестьдесят эксов, до уголовной в связи с неоправданным вызовом дознавателей. Не говоря уже о том, что в случае, если нападение действительно имело место быть, то мы возвращаемся к вопросу о каторге. Нюанс лишь в том, какая именно сторона окажется прикована к…
— Вы слишком много говорите, студент Иорский, — Рафаэль, покрасневший до состояния вареной свеклы, занес было посох.
— О, я смотрю вы применили Проклятье Тишины на группу студентов, — хмыкнул Бажен, попутно оглядывая немых учащихся. — А имеется ли у вас санкция, на подобные меры, от декана? Хотя, полагаю, вы просто перенервничали и случайно сорвались. Событие, разумеется, недостойное того, чтобы собирать из-за него коллегию профессоров, которая оценит вашу профессиональную пригодность. Ведь именно так положено сделать по пункту четыре, двадцать второй статьи устава Большого.
Рафаэль медленно опустил посох обратно, так и не воплощая печати.
— Думаю, все мы можем сойтись на том, что господин Эгобар должен отработать ущерб, причиненный имуществу Большого, — подсластил пилюлю Бажен. — Скажем… три дня в качестве подсобного рабочего в зверинце. Ой, туда ведь только с четвертого курса допускают… Но, разумеется, вы, господин заместитель декана, не будете против отсрочить отработку?
— Не буду, — едва слышно процедил лорд Алиров.
— Вот и прекрасно, — хлопнул в ладони Бажен. — Как замечательно, что благодаря усилиям факультета юриспруденции нам удалось все так быстро разрешить. А еще, будьте любезны, верните студентов в состояние нормы.
Резкий удар посоха, короткая вспышка печати и вот уже всем вокруг возвратилась возможность говорить, что мгновенно проявилось в волне шепотков и едва сдерживаемых смешков.
Никто не хотел оказаться против Бажена, когда тот мог любое положение и закон вывернуть себе на пользу, но всем нравилось наблюдать, за тем, как Бажен поступает так с теми несчастными, кто попал ему в немилость.
— Расходитесь, — фыркнул Рафаэль, спешно удалясь в сторону лифтов. — Нечего толпиться.
Керимов не сдвинулся с места. Он не сводил с Ардана обеспокоенного и встревоженного взгляда.
Спящие Духи.
Милар был прав. У Иолая Агрова действительно очень маленькие…
— Я вызываю вас, господин Эгобар, на кровавую дуэль, — не очень уверенно и совсем нерешительно произнес Керимов, чьи слова подействовали так же, как и недавнее заклятие лорда, погружая студентов в омут тишины.
Вот только волновался барон вовсе не из-за дуэли и противника. Его тревожило что-то другое. Вернее — кто-то. А именно — Иолай Агров, которого Арди, вместе с остальными прихвостнями, заметил стоящим около памятника Первому Императору. Великий Князь, с недовольным видом, наблюдал за происходящим.
— Я отказ…
— Тебе лучше согласиться, — шепнул ему на ухо Бажен и, увидев недоумение на лице Ардана, добавил еще несколько слов. — Керимов ведь у вас, на первом курсе, один из сильнейших дуэлянтов? Если ты его одолеешь, то, как минимум до конца года, обеспечишь себе спокойную жизнь. Иолай решит подготовиться получше, прежде чем свести с тобой счеты.
В словах Бажена звучал здравый смысл, но Арди, банально, не хотел размениваться на такие глупости, как дуэли. Тем более, когда для них и причин-то нормальных, по сути, не имелось.
— Хорошо, — со вздохом согласился Ардан.
— Время ему назови, — подсказал Бажен.
— Пятый день, сразу за последней лекцией.
— И место.
— На любой площадке Большого.