Становится нелюдимым. Его больше не интересуют далекие горизонты. Все реже он обращает свой взор к пикам Старой Алькады. Забываются сказки дедушки, а резные игрушки-фигурки уже давно обращены в пепел в горячей печи.
Мальчик, после школы, пропадает на стрельбище, а затем, ночью, как впервые почувствует в руках силы, он тайком исчезнет и отправится в прерии — искать убийцу отца. И только Светлоликий знает, что хуже — если он найдет или…
— Шесть лет, дедушка, — плечи Шайи осунулись. Она внезапно так ясно ощутила вес сказанного — весь тот объем жизни, заключенный в прозвучавших словах, что едва ли ноги не подкосились от тяжести. — Шесть лет…
— Родная моя, — дедушка подошел ближе и на мгновение в его глазах Шайи увидела другие — такие родные и любимые. — я не стану говорить, что они промелькнут для тебя незаметно. Нет. Совсем не так. Поверь мне — ты будешь стонать и выть. И порой пытаться убежать сюда, чтобы отыскать сына. Ты успеешь поседеть. Сердце твое не будет знать покоя из-за разлуки. Лицо исполосуют морщины.
Шайи чувствовала, что дедушка не просто говорит, а… вспоминает. Вспоминает кого-то родного. И с такой же болью, с какой Гектор, очень редко, но говорил о своей матери.
— Но каждый раз, когда ты захочешь увидеть сына, просто смотри сюда, — дедушка повернулся к пикам Алькады, раскинувшимся под плотным одеялом из облаков. — здесь второй дом Арди. И каждый раз, когда тебе будет неспокойно, тоскливо или одиноко, ты будешь знать, что с твоим сыном все в порядке. Что с каждым днем он становится сильнее. Храбрее. Самостоятельнее. И когда придет время, он вернется к тебе, обнимет и ты найдешь в нем самую надежную опору и подмогу. Таков путь матабар, моя родная. Мы уходим детьми, чтобы вернуться охотниками.
Дедушка развернулся и пошел дальше, забираясь все выше и выше по заснеженному склону. Шайи молча шла следом. Каждый её шаг, каждый вздох, она делала с едва заметной даже для самой себя, тусклой надеждой. Что вот сейчас, вот еще немного и она проснется. Все окажется дурным сном. Наваждением старых богов, оставшихся лишь в сказках и легендах.
Но реальность раз за разом напоминала о себе. Забившимся снегом за голенища. Болью в животе. Слезами на лице. Легкими, опустевшими из-за нехватки кислорода. Ветром. Ночью. И внезапно вернувшимся чувством, от которого Шайи надеялась, что сбежала тогда, почти двадцать пять лет назад.
Когда точно так же, как сегодня Эвергейл, горел её собственный поселок. Не из-за Шанти’Ра и орков, а потому что в городок пришли бандиты, решившие, что смогут найти чем поживиться. А может просто потому, что устали от суровой зимы прерий, где не спрятаться от непогоды. А даже самый небольшой холод, принесенный ветром, сколько бы теплой одежды ты не надевал — способен заморозить даже кости.
И только теперь, будучи и сама матерью, готовой расстаться с ребенком ради его же блага, Шайи поняла тот взгляд, которым её провожала собственная мать. Взгляд, который она так боялась однажды увидеть в зеркале, а теперь знала — он уже там. Этот печальный, обреченный, полный сожаления и скорби. Взгляд уже не совсем живого человека.
И если матери Шайи с ним пришлось прожить всего пару часов — ровно до того момента, пока пуля из револьвера не оставила Шайю сиротой, то ей самой…
Шесть лет…
— Мы пришли, — произнес дедушка и остановился.
Шайи вынырнула из воспоминаний и на мгновение еще раз отдалась пьянящей надежде, что все вокруг — сон. Иначе как еще можно было объяснить, что вьюга, хоть и не стихла, но не касалась этого странного места. С виду — обычная поляна, вот только…
Шайи огляделась.
Её тело постепенно покрывалось мурашками из-за того, что воздух вокруг из холодного, влажного и мерзлого, вдруг обернулся легким и приятным. Слегка прохладным, но не более того. А еще ноги теперь утопали не в тяжелом, вязком снегу, а в высокой зеленой траве. Она качалась в такт спокойным порывам ветра, и Шайи казалось, что уголком глаз она видела странные фигуры, бредущие вдоль спирали из камней, выложенных здесь хитрым узором.
Но стоило ей повернуться, как наваждение исчезало. Единственное, что оставалось неизменным — стена из снега. Шайи на мгновение ощутила себя маленьким паучком, которого поместили в высокую банку. Только вместо стеклянных стенок — кружащий вокруг поляны буран. Снежная стена, вихрем вьющаяся на границе поляны, очерченной простыми речными камнями.