— Таково было желание Гектора, Эргар, — с запинками, тяжело дыша, произнес дедушка. — Он просил, чтобы если с ним что-то произойдет, то Арди выучился у тебя путям Первых Охотников. И у тебя перед ним долг.
— Уплата моего долга — оберегать этого мальчишку его первые двенадцать снегов! — рявкнул барс. — А не быть его учителем!
Немного успокоившись, Эргар склонил голову, а затем посмотрел на мальчика.
— Я провел с детенышем несколько дней и видел его сердце, — продолжил он куда спокойнее. — В нем нет жажды битвы. Его путь лежит не среди барсов, старик. Он обладает хитростью белки и остротой ума рыси. Он слаб. И духом, и телом. Ему не удастся выжить на горных тропах. Пусть отправляется в лесные разливы. Ты позвал не того и…
— Арди… не слаб! — Шайи и сама не знала, откуда нашла в себе силы, чтобы произнести эти несколько слов. — Не слаб…
Барс повернулся к ней и она, отчего-то, увидела в его янтарных глазах что-то сродни человеческой эмоции. Заинтересованности.
— Ты та самка, что привела Ардана на свет и испортила кровь Первых Охотников, — не спрашивал, а утверждал барс. — И если бы не ваше кровное родство, я бы не дал тебе подняться сюда, в наши земли. Так что говори, но учти. Если мне не понравятся твои слова — я избавлю тебя от страданий, как и то дитя, что ты держишь на руках. А кровью и плотью напою и накормлю дитя Гектора, дабы искоренить в нем все человеческое. Может тогда он окажется достаточно силен, чтобы бежать среди барсов.
Глаза Шайи вспыхнули огнем. Таким горячим, что, кажется, снежная стена отступила еще дальше.
— Пробыл с ним несколько дней? — переспросила она. — Я носила Арди девять месяцев под собственным сердцем. Шесть лет я была рядом с ним. Видела, как он борется с ночными кошмарами, как отгоняет от себя злые мысли, когда задерживается его отец. Как спешит утешить и помочь любому, кто только потянется к нему. Невзирая на опасности и преграды. Как….
— Это вовсе не те качества, чтобы бежать среди барсов, самка, — произнес барс и сделал шаг вперед. — Ты сделала свой выбор. У тебя не получилось…
Шайи знала, что она не сможет убежать. И знала, что дедушка ей не поможет. Не потому, что не хочет, а просто у того совсем не осталось сил. Вот так закончится её путь? На странном святилище народа её мужа? С дитем на руках, которому не суждено будет даже узнать имени родной матери?
Но барс, сделав первый шаг, так и не сорвался в стремительном прыжке. Он стоял, не сдвинувшись, и смотрел себе под ноги.
Маленькие, озябшие, посиневшие пальцы легли тому на шерсть.
Арди, все еще пребывавший без сознания в странном сне, каким-то чудом дотянулся до барса и попытался схватить его за лапу.
Потянулись длинные секунды, сливаясь в томительные минуты молчания. Пока, наконец, Эргар не произнес.
— Я не знаю, что из этого получится, старик, — прошептал он. — За тысячи лет, что духи гор, лесов и озер берегли и учили Первых Охотников, еще не было такого, чтобы детеныш обучался у чужого учителя.
— Это так, — кивнул дедушка. — но, может, именно поэтому, потому что мы следовали предначертанному, то перед тобой сейчас лежит последний нашей крови? Последний матабар?
Барс перевел взгляд на дедушку. Они какое-то время безмолвно общались, после чего Эргар отвернулся. Он обхватил Арди одним из хвостов и бережно опустил на свою широкую спину. Не оборачиваясь, барс произнес:
— Он либо вернется охотником, — и Шайи знала, что зверь обращается именно к ней. — либо не вернется вовсе.
И в следующее мгновение на капище сверкнула молния и обрушилась вьюга, мгновенно скрывшая барса из виду. И только протяжный женский плач, пронзавший вой ветра, доносился вслед спящему мальчику, уносящемуся вглубь древних гор.
Глава 5
Арди хорошо знал это чувство. Когда уже проснулся, но так не хочется открывать глаза. Лежишь, слегка высунув лицо, позволяя утреннему солнцу приближающейся осени ласкать не только уютное одеяло, в которое окутался с ног до головы, но и подставленный кончик носа.
Лучики тепла слегка щекотят веки, а уши ловят редкие, тихие шаги по пока еще тоже дремлющему дому. Где-то половица проскрипит, оповещая кухню о том, что мама скоро начнет приготовление завтрака. Может быть, даже сделает черничные оладья…
Зажурчит вода в навесном умывальнике — это дедушка забавно фыркая, умудряется, собрав воду в ладони, не только умыть лицо, но и половину тела.