Я решил сконцентрировать все свои мысли на работе.
Имя: Педру. Кличка: Телевизор. Двадцать лет, мулат. Педру – парень жестокий, сказал мне доктор Карвалью. Не пасуй перед ним. Не буду.
Жулиу, гинеколог, заговорил первым: было десять вечера, жены дома не было, я смотрел телевизор, потом я услышал шум на первом этаже и спустился. Этот парень стоял посредине комнаты с револьвером в руках. Я совершенно растерялся и сказал ему, чтобы он забирал все, что захочет; я один дома, проблем у тебя не будет. Он велел мне сесть на диван и, все время держа пистолет направленным на меня, начал отбирать вещи, которые собирался унести с собой. Меня грабят в первый раз в жизни, сказал я ему, вы должны понять мою нервозность, вы не будете возражать, если я выпью стаканчик виски? Он сказал «нет», но потом передумал и приготовил две порции виски, одну мне, другую для себя. Я сижу тихо, пью виски и вижу, что он собирается унести картину, которую мне подарила моя бабушка, городской пейзаж Бурити Алегри, она там родилась; я сказал ему: эта картина ничего не стоит, вы не сможете продать ее, возьмите другую, это Алешандре Коста, за нее можно получить долларов четыреста, вон ту, с красивыми попугайчиками, вы как раз на нее смотрите. Он послушался моего совета, и все пошло как по маслу, я сам стал говорить ему, что имеет смысл украсть: наиболее ценные гравюры, стекло, серебро, одним словом, всё. В какой-то момент он сел рядом со мной, мы разговорились. Он сказал, что такая жизнь его задолбала, что у него беременная жена, что он ненавидит свое ремесло, что сам он из Баии, ну и все такое, короче, всем известная и очень грустная история. Он работал помощником каменщика, но его уволили, потому что однажды он опоздал на работу на десять минут. Эрика, я люблю тебя. Мне казалось, что он раскаивается, продолжал свой рассказ гинеколог, и я подумал, что могу взять инициативу в свои руки, я завел разговор о бедности и о социальной несправедливости, о коррумпированных политиках, тогда я еще верил во все эти глупости, это сегодня мне наплевать на них на всех, я лично считаю, что федеральное правительство должно построить стену вдоль границы штата Минас, и пусть все северные провинции колупаются, как хотят. Пусть вся шантрапа там и остается, и пусть они жрут друг друга. Я ненавижу северо-восток страны, я ненавижу Сеара Ненавижу местный фольклор. Ненавижу черных. Но все это не важно, важно другое: грабитель мой успокоился, сидел смирно, мы рассказывали друг другу хохмы, анекдоты, говорили о футболе, смеялись, за ночь мы выпили целую бутылку. Часов в пять утра он сказал мне: я пошел, я не буду тебя грабить, ты классный парень, пока. Возьми хотя бы то, что легко унести, сказал я ему, возьми проигрыватель для компакт-дисков, возьми портативный телевизор, возьми доллары, я сам с трудом верю в то, что говорю, но так все и было. Но он сказал, что уйдет отсюда с пустыми руками, он попрощался, обнял меня, спасибо, сказал он. Уже в дверях он остановился, посмотрел мне в глаза, достал пистолет и сказал: это чтобы тебе не казалось, что я какой-нибудь сопляк, и выстрелил. Две пули попали в меня. Я был весь в крови, я не умер лишь потому, что мне удалось доползти до входной двери, там меня и нашел сосед, окровавленного, на мостовой.
Наверное, из-за того что Эрики не было рядом, меня все глубже и глубже затягивала эта чернуха, мне нравилось слушать подобные рассказы, когда я их слушал, то как будто кидал кусок мяса своей прожорливой ненависти, потом еще один кусок, это становилось пагубной привычкой, в общем-то, простое упражнение: я ненавижу, он ненавидит, мы ненавидим. Понедельник, Эрика еще не вернулась, Марлениу тоже, их обоих не было. Отвратительные дни. Я просыпался и шел на пустырь тренироваться. Я стрелял, потом шел покупать оружие, мой арсенал, мою коллекцию, вторник без Эрики, ружья, пули, среда, я постоянно думал о ней, о том, как они с Марлениу трахаются на небесах, автомат калибра 9 мм, тридцать два патрона, винтовка, четверг, одиночество, в пятницу я решил поменять свою тактику, больше я не стану убивать из-за угла. Я попросил Гонзагу нарисовать на листке картона череп с двумя перекрещенными костями и написать сверху: «Дед Мороз предупреждает: Педру Телевизор отправляется ближайшим рейсом прямо в ад. Прим.: ангел летает уже совсем низко». Это ровным счетом ничего не значило, зато создавало определенную атмосферу. Воскресенье, это всегда был самый грустный день. Гонзага повесил наше объявление над стойкой. Всем очень понравилось.
Педру Телевизор уже в курсе, сообщили мне. Кто-то сказал, что он сидит и копит деньги, чтобы смыться, уехать к себе, на Север. Я ускорил свои приготовления, назначил день – субботу. В пятницу я был у себя на работе, в магазине, когда раздался анонимный телефонный звонок, какая-то женщина сказала, что если я не передумал, то могу ухлопать Педру, когда он полезет в квартиру на улице Бом Пастор, дом 45. Эрика и пастор.
Я, Маркан и Энох прибыли на место в двух машинах, остановились напротив дома и стали ждать, когда бандиты выйдут на улицу. Я расставил ребят по местам, а сам с Марканом позвонил в соседнюю дверь. Мне открыл какой-то испуганный итальянец. У вас есть телефон вашего соседа? Да. Я набрал номер, кто-то снял трубку, позовите к телефону Педру по прозвищу Телевизор, сказал я. Молчание. Это я, раздалось в трубке. Отлично, сукин ты сын. Это говорит Майкел. Ты сегодня умрешь. Я только подожду, пока ты выйдешь.