Вошел здоровенный негр, он вел худенького и какого-то жалкого мальчишку, на вид лет пятнадцати. Телевизор уже стоит в машине, сказал толстяк.
Поехали, ответил Дуке.
Мы уселись в его машину, мальчишка, толстяк и телевизор разместились на заднем сиденье. По дороге Дуке продолжал развивать свою любимую тему. Они говорят: «ошибка пилота» или «отказ техники», да какая мне разница, если эта хреновина рухнет мне на голову.
Мы подъехали к кондитерской. Вышли. На мальчишке лица не было. Да, это мой, сказал хозяин кондитерской, когда мы показали ему телевизор. Он хочет попросить прощения, сказал Дуке. Извините, пробормотал паренек. Что еще надо сказать? спросил Дуке. Я больше не буду так делать. Ну вот, теперь все в порядке, сказал я.
Когда мы уже садились обратно в машину, хозяин кондитерской окликнул нас. Могу я кое о чем попросить? Легко, ответил Дуке. Я хотел бы съездить по физиономии тому кретину, который украл мой телевизор. Мальчишка уже сидел в машине. Иди сюда, парень. Можешь врезать ему, сказал Дуке. Кондитер плюнул на свою ладонь и с размаху залепил звучную затрещину, мальчишка держался стойко. Мы отъехали. В машине Дуке заметил, что парень еле сдерживает слезы. Если ты заревешь, сказал он, если ты только заревешь, я тебя наизнанку выверну. Уж можешь мне поверить.
33
Эрика отказалась пойти со мной на вручение премии «Гражданин года», хотя я купил для нее длинное вечернее платье золотистого цвета. Спроси у какого-нибудь полицейского, из тех, что дрессируют собак, скажи ему: у меня есть щенок, он идиот, не лает, не кусается, что мне с ним делать? Все очень просто, ответят тебе, подсади его в какую-нибудь собачью свору и ты в пять минут получишь свирепого льва. Свора – это та самая сучья среда, которая объединяет, выращивает и учит бить стекла, нападать на врага, колотить витрины, грабить и насиловать. Именно это с тобой и случилось, и поэтому тебе сегодня дадут медаль. Они гордятся, потому что сами всему научили тебя, приучили к ненависти, приучили к грязи, и ты любишь эту ненависть и эту грязь, и все это дерьмо, ты это любишь, любишь, как трусливая собака любит свою свору, а знаешь, почему? Не потому что ты лев, ты не лев. Ты любишь ее, потому что в своей ненависти ты чувствуешь себя на равных с теми, кто придет сегодня туда, с теми, кто преуспел в жизни, все они чинят сломанные вещи, продают, сдают внаем, сажают цветочки, строят, оперируют, покупают, воруют, руководят, лгут и нанимают тебя в работники, и поэтому ты получишь сегодня свою медаль.
Я ударил Эрику по щеке. Ну вот, сказала она, это был последний штрих. Наконец-то ты сделал то, чего нам обоим не хватало. Я оставил ее стоять посреди комнаты, развернулся и ушел.
Дверь моей машины открыл распорядитель церемонии, я выпрыгнул, костюм «принц Уэльский», итальянские туфли, цок-цок-цок, каблуки по мостовой, я направился к входу в Клуб. На тротуаре лежал какой-то нищий, мои туфли, он мог видеть только мои туфли, поднять голову для этого несчастного было непосильной задачей, я глядел на свои новые итальянские туфли, видел лицо на асфальте, цок-цок-цок, здравствуйте, господин миллионер, сказал нищий. Уберите отсюда эту падаль, крикнул швейцар. Миллионер, нищий был прав, богатство начинается с обуви, я чувствовал, что мои ноги раньше, чем остальные части тела, стали ногами миллионера.
Иди сюда, Майкел, позвал Сантана, я познакомлю тебя с судьей. Адвокат. Врач. Депутат. Чиновник муниципалитета. Педиатр. Бизнесмен. Вирджиния. Голубые глаза и идеальные ноги. Красивая девчонка, эта Вирджиния. Преподаватель физкультуры, двадцать четыре года.
На сцене – группа «McRainbow». Я их обожаю, сказала Вирджиния, они играют музыку 60-х годов. Вирджиния села за мой столик и танцевала только со мной, она сказала, что сейчас одна и что я классный парень.
А потом был ужин, роскошный ужин при свечах. В каждой детали, в тающем мороженом, в накрахмаленной салфетке, в обходительности официанта, в рассказах Вирджинии, – Эрика ничего этого не могла знать – в каждой детали я чувствовал свою причастность к происходящему, все вокруг действительно имело ко мне отношение, и именно поэтому я понимал, что заслужил свою награду. Потому что вообще-то мне следовало оставаться на улице, под дождем. Принесите еще льда, попросил я. Но я сидел здесь. Я выбрал горячие закуски. Я должен был остаться внизу, на холоде. Но я сидел здесь, наверху. На самом верху. Мартини со льдом, сказала она официанту. Я пил весь вечер и заметил одну интересную вещь: я смеялся тогда, когда смеялись все остальные, мой смех был к месту, этому я тоже научился, смеяться, не выпуская из рук стакан с виски.
Наконец наступил самый торжественный момент. Было время, когда я думал, что женщины и чековая книжка в кармане – основа настоящего счастья. Я поднялся на сцену. Деньги могут помочь, женщины скрашивают жизнь, но только слава в состоянии полностью изменить жизнь человека, вот какой урок мне преподали в тот вечер. Мне аплодировали. Меня обнимали. Меня фотографировали. Попросили меня сказать пару слов. Я сказал, что собираюсь выдвинуть свою кандидатуру в Городское собрание. Им это понравилось. Медаль, какая все-таки красивая эта штука – медаль.
Ты был на высоте, сказал Сантана, когда я вернулся за столик.
Поздно вечером я уехал вместе с Вирджинией. Я остановил машину, и мы продолжали болтать, стоя напротив двери ее дома. Какая-то собака не переставая лаяла, брысь, сказала она, его зовут Кико, но у нас его никто не любит, все ему говорят, брысь, Кико. И теперь он думает, что ею зовут Брыськико, и отзывается только на это имя. Брысь-кико, позвал я, собака подбежала и стала лизать мне руки. Ты живешь один или с семьей? спросила она Я сказал, что со мной живет моя сестра, Эрика. Еще я сказал, что я не женат и подруги у меня нет. Так что я свободен. В какой-то момент мы оказались так близко друг к другу, что я подумал, сейчас последует поцелуй. Но она отступила на шаг назад и сказала, что ей пора идти. С характером женщина Я попросил у нее телефон, и мы договорились, что я позвоню ей на следующий день.
Вернувшись домой, я на цыпочках прошел в свою комнату. На кровати у меня лежал конверт. Я открыл его. Это было письмо от Эрики.
Ты кретин. Я больше видеть тебя не хочу, никогда и ни за какие деньги.
Марлениу подыскал для меня местечко, далеко отсюда, место очень укромное, так что не пытайся найти меня, все равно не найдешь.