— Этот может… — альбинос вздохнул. — Но сейчас мы с тобой должны думать о другом.
— Всю охрану я давно отослал.
Младший брат подошел к столу старшего и сел на него. Тобирама всегда был поклонником официоза, серьезности и даже некоторой брутальности, но иногда он позволял себе расслабляться и избавляться от всего этого. Правда, это происходило не просто так, а в нужной компании. Одной из таких компаний был его брат, а второй его любимая…
— Весть о том, что именно ты победил Мадару скоро разойдется по миру. Теперь мы должны созвать всех Каге на собрание и попытаться пресечь всю их подготовку к войне.
— Мы не можем просто диктовать им свои условия.
— Еще как можем — они будут бояться тебя — победителя Биджу и Бога Шиноби. Единственного Бога. А даже если нет — всегда можно сторговаться. Сейчас главное — не дать начаться войне. Она может быть слишком непредсказуема. Хотя нет, не так…
— Она уж слишком предсказуема, да? — усмехнулся Хокаге. — Все Великие Страны попытаются сравнять Коноху с землей. Сейчас именно мы представляем наибольшую опасность для них. Даже не сама деревня, а…
— Клан Сенджу, — кивнул Тобирама. — Они боятся тебя и тебе подобных. Мокутон — редкая стихия, но всегда есть шанс, что его пробудит кто-то из наших детей.
— Наших детей? — Хаширама удивленно воззрился на младшего брата. — В каком это смысле?
— Я имел ввиду детей клана, — поморщился альбинос. — Не забивай этим голову, основное — Сенджу захотят уничтожить. Этого мы позволить не можем, так что тебе придется созывать всех Каге и диктовать им свои условия.
— Ладно, в этом вопросе я полностью с тобой согласен. Что еще?
— Сенсома.
Хокаге прищурился, сразу прикидывая в голове все синонимы слова «нет». Тобирама часто говорил в таком тоне и с таким лицом, когда хотел предложить что-нибудь жестокое.
— Мы должны сохранить в тайне то, что он сделал сегодня, — как будто не замечая взгляда брата, произнес альбинос. — Сам понимаешь — слава победителя Мадары нужна именно тебе, дабы мы могли остановить войну. Мальчишке она будет ни к чему.
— Я думал ты скажешь что-то жуткое, — расслабился Первый. — Но с этим я тоже согласен. Однако, наградить его как-нибудь следует.
— Совершенно нет, — отрезал Тобирама. — Наоборот — как-нибудь наказать за то, что сунулся в одиночку против Учихи. Для виду, конечно. Уверен, он все поймет.
— Тогда мы так и сделаем… Хотя жаль, конечно…
— Жаль — не жаль, а так надо, — отрезал младший. — Так же, если тебе вдруг интересно, я спрятал тело Мадары в пещере. Какой — не скажу, так надежнее. Его глазами теперь никто не воспользуется.
— И когда только успел?
— У всех свои секреты, брат.
— Очнулся наконец, «герой»? — довольно язвительно поинтересовался Хирузен сразу же, как только Сенсома открыл глаза. — И горазд же ты спать — неделя из-за какого-то вшивого гендзюцу! Не ты ли мне говорил, что уже готов одолеть Мадару? Не вышло, ха?
Перерожденный недоуменно моргнул, а потом сел на кровати. Госпиталь — оно и понятно. Все белое. Только Хирузен не белый. Совсем. Еще и сигаретами воняет. Кстати и несет какую-то чепуху, но… тут спешить не стоит — вдруг испортишь что.
— Ты о чем сейчас? — слабым голосом спросил юноша друга. — Гендзюцу?
— Не помнишь! — радостно заржал Сарутоби. — Данзо проиграл мне деньги, так что большое спасибо! Мадара запихал твою самоуверенную задницу в мир иллюзий. Вот уж не знаю, что ты там увидел, но твоя одежда потом оказалась вульгарно порвана, что наводит на мысли…
— Вот дальше не надо, спасибо, — Сенсома выставил вперед руки. — Если что — я не помню. И все. Никаких расспросов.
— Да мне же лучше, парень! — все смеялся джонин. — Но сейчас ты как? Нормально?
Прислушавшись к себе, перерожденный сделал несколько выводов. Ну, он жив, что однозначно, и даже относительно здоров. Попробовав прогнать чакру по своим каналам он понял, что может это сделать легко, а прислушавшись к ощущениям тела узнал, что Врата все еще повинуются ему. Правда…
— Седьмые и Восьмые Врата не открою, но я в порядке, — усмехнулся он.
— Как будто раньше ты мог их открыть! — фыркнул Хирузен в ответ. — Ну, а раз в порядке — выписывайся и пошли — будем праздновать твое возвращение в мир живых. Хотя неделю назад уже отгремел один праздник… Народу соберется не так уж много.