Только сам Сенсома, подслушавший разговоры (и научившийся, наконец, нормально говорить), примерно представлял себе корень проблемы. Его чакра появилась, когда духовная энергия сорокатрехлетнего мужчины соединилась с телом двухлетнего мальчика. Очевидно, что его «дух» не растет — он уже слишком высок, а вот тело мальчик специально не развивал никогда. Ему это было не особо нужно, с чакрой-то.
После таких выводов, юный Сенсома начал вспоминать тренировки из прошлой жизни, благо на память никогда не жаловался, и за четыре года ничего не забыл. Да, именно четыре года — клан Учиха поставил на мальчике крест, когда прошел второй год с момента смерти его семьи. Самому же мальчику уже скоро должно было исполниться пять лет, но об этом не знал никто, даже он сам. Ведь Дни Рождения с семьей он праздновал без календаря в руках. Да и то — праздновал-то он всего один раз.
Сиротская жизнь не угнетала бывшего учителя. Единственное неудобство доставлял его собственный возраст! Уже сейчас мальчик мог драться на равных с самыми старшими детьми приюта (десятилетними ребятами), благодаря чакре, но вот как-то развиваться он не мог.
У клановых детей, как он слышал, тренировки начинаются с шести лет, а то и раньше. Приютских детей просто выбрасывают в большой мир в десять лет. А вот ему хотелось действовать уже в четыре.
***
— Он кушает как все, спит как все, только вот совсем не играет, — докладывала воспитательница рослому мужчине с уставшим лицом. Такое выражение лица у него могло бы быть после тяжелой дороги, но матерая женщина знала, что в клане Нара все мужчины ходят с таким видом, будто сейчас упадут и уснут от скуки. — С детьми тоже почти не общается. В первые пол года еще как-то, но потом, когда узнали про то, что он — сын шиноби, все, — она хлопнула руками. — Вражда. Детишки сильно его били. Пару раз чуть не до смерти. Не за всеми можно уследить…
— И что он? — почти безразлично спросил Шикогеру Нара.
Этого опытного шиноби занесло сюда ветром задания, и то, что неподалеку находится клан Учиха, его не волновало. Клан Нара отлично уживался со всеми другими кланами, особое место отводя Акимичи и Яманака. Это трио по праву считалось грозной силой, так что лезть к ним без нужды никто не собирался. А уж Шикогеру, как глава своего клана, имел еще и политическую неприкосновенность (довольно зыбкую, правда, но все же…)
— Отвечал, — немного удивленно констатировала воспитательница. — Причем не слабо. Видно, что мальчик — сын шиноби, и приемы какие-то знает. Он, знаете, обычно ходит с таким лицом, будто бы ему все скучно, но вот в драках прямо оживает. Странный он. Еще и игру свою придумал…
— Какую? — интуиция подсказала Шикогеру, что игра не проста.
— Швахматы, — неуверенно произнесла женщина. — Или Хахматы… В общем — какие-то Маты.
— В чем суть?
— Да вон, взгляните, — она указала на ближайшую дверь, чуть приоткрытую. — Сидит, играет. Как всегда, когда его не трогают. В последнее время часто.
Шикогеру заглянул в комнату, максимально скрыв свое присутствие, а после и вовсе вошел, не привлекая внимания ребенка. В комнате тот был один и сидел спиной к самому Нара.
Перед Сенсомой была большая доска, явно бывшая доской для Сеги, да и Сеги на ней находились, только вот играл он не в них. Вот мальчик ставит «Короля» вперед, и тот оказывается рядом с «Золотом» его «противника». Нара удивленно моргнул — играл мальчик один, но это точно было игрой для двоих.
Ребенок, тем временем, спокойно встал и прошел к противоположному стулу. Сел за него, бросил заинтересованный взгляд на шиноби, шокированного тем, что его раскрыли, и походил уже от лица своего противника.
— Что это за игра? — поинтересовался Шикогеру, когда мальчик закончил партию.
— Это, — мальчик вздохнул и поднес указательный палец к переносице. — Не коверкайте слово, пожалуйста. Шах-ма-ты.
— Шах-ма-ты, — послушно произнес Шикогеру, довольный тем, что получилось лучше, чем у воспитательницы с первого раза. Впрочем он — шиноби. Ему положено. — И каковы правила?
— Хотите сыграть? — мальчишка окинул воина незаинтересованным взглядом, чем знатно того обидел. — Это сложная игра.
— Если победишь меня десять раз после объяснения правил — выполню любое твое желание, — фыркнул умнейший из своего клана, знаменитого, как раз, аналитическими способностями.
Ребенок широко улыбнулся, расставил фигуры и принялся объяснять.
Первые три игры Шикогеру проиграл исключительно потому, что не привык к игре и узнавал правила. К этому он был готов. Еще четыре игры он проиграл просто потому, что мальчишка был куда опытнее него в своей игре. На это он тоже был согласен. Но последние три поражения стали для него самыми обидными в жизни! Сенсома, казалось, разогрелся лишь к восьмой игре, начав играть максимально серьезно. Вместе с этим открылась другая сторона мальчика — язвительные комментарии, когда Шикогеру ошибался.
— Ну, коня могли бы и не отдавать, — с напускным безразличием и не вязавшейся с ним улыбкой, говорил он. — С другой стороны — шиноби коней не жалуют.
— В этой игре нет шиноби, — скрипел зубами глава клана Нара.
— Вот ваш шиноби, — детский пальчик утыкается в его «Дракона», которого Сенсома называл королевой. — Только, — протянутая рука подбирает «шиноби» Шикогеру и ставит на ее место своего коня. — В вашей игре его, действительно, нет.
Проиграв десять игр, Нара не остановился, грызя оборону ребенка до позднего вечера. Тот, казалось, тоже наслаждается игрой с хорошим противником, а уж когда Шикогеру впервые выиграл… В общем — за сутки эти двое интеллектуалов из разных миров достаточно сблизились, во многом благодаря язвительному остроумию Сенсомы.
— Ладно, — шиноби откинулся на спинку стула. — Первые десять я проиграл. И пятнадцать тоже… Проси чего хочешь. А потом я пойду.
— Я хочу пойти с вами, — преспокойно заявил малец.
— Повтори, — усмехнулся, готовый к такому, воин.
— Хочу стать шиноби. Но ведь для этого нужно учиться? — Шикогеру кивнул. — Вот я и хочу учиться. Как клановый — рано.
Нара задумчиво замолчал, прикидывая что-то в уме, а после зарылся в сумку.
— Вот, — он протянул ему листок, похожий на тот, который в детстве Сенсома получал от отца. — Попробуй провести по нему чакру.
Ребенок повертел в руках «бумажку», рассматривая ее со всех сторон, и выполнил просьбу.
Чакропроводящая бумага стала мягкой, а после начала рассыпаться, сгнив полностью.
— Камень, — задумчиво потянул мужчина. — Собирайся, выходим через час.
Комментарий к Рождение и детство.
Прошу любить и не жаловаться)
Отпишите в комментариях - хоте ли бы вы какой-нибудь кеккей генкай у Сенсомы, или же сделать его просто хорошим обычным ниндзя, как Сарутоби?
И насчет чакры - ее реально будет не много, ведь это рассказ не о том, кто получил много и сразу.
========== Детство милое, мировые глупости и прошлое, определяющее будущее. ==========
Клан Нара принял нового члена вполне радушно. Всего в клане жило около сотни человек, но к ним часто заглядывали представители кланов Акимичи и Яманака, так что общее количество человек в поселении было немного завышено. В таких больших селениях Сенсома еще не бывал в этой жизни.
Местная детвора оказалась, на удивление, смышлеными ребятами, так что они быстро приняли новую, для себя, игру и стали подолгу в нее залипать.
Шикогеру сообщил, что начнет обучать Сенсому вместе со своим младшим сыном — Шиконадом. Шиконад напомнил Сенсоме одного ученика из девятых классов, который обладал достаточными способностями, чтобы закончить университет, но, после учебы ушел в армию, а после и вовсе работать. Свои поступки он объяснял банальной ленью заморачиваться.
Впрочем, почти все мужчины в клане были такими. Женщины же, наоборот — оказались очень активными, а порой и агрессивными фуриями, часто гоняющими мужей и детей по селению. Перерожденного это забавляло. Его самого старались не трогать, да и не за что было. Местные забияки быстро смекнули, после пары-тройки драк, что малыш хоть и выглядит слабым, но сдачи давать любит, так что от него отвязались.