— Это — продолжение того разговора, — степенно кивнул перерожденный. — Вы ждете точного ответа.
— Мне хватит и тех слов, что ты говорил тогда. Мой муж не слышал их, пусть мы с Тоби и рассказывали ему, но… Это — не то. Да и мне, если честно, хочется убедиться, что с тех пор ничего не изменилось. Я ведь права? — Узумаки заглянула в глаза Сенсомы. — Ты ведь все тот же маньяк, помешанный только на сражениях и ни на чем больше?
— Мито! — возмутился было Хокаге, но тут же был перебит.
— Все в порядке, — перерожденный не отрывал взгляда от глаз Мито. — Мито-сама абсолютно права, так что никто не обижается. Мне не нравится терять на это время, но я повторю — я не люблю Наоми, и все, что я до этого позволял и себе и ей было ни чем иным, как… Назовем это естественной мужской реакцией на чувства красивой девушки. И не забывайте — я достаточно молод для того, чтобы так себя вести.
— А-ха-ха-ха-ха! — рассмеялась Узумаки. — Мальчик, ты просто не представляешь, как сильно ты прав! Боже, после таких разговоров мне порой хочется запереть тебя в подвале и тайно отправить в Узушио! Там-то уж точно разберутся в твоей голове!
— Мито… — уже совсем осуждающе потянул Хаширама.
— Прости, дорогой, прости, — отсмеялась Узумаки. — Но ты сам все слышал — юноша рассуждает как старый дед, попросту не верящий в любовь. Если бы не ученичество у Мадары и ранняя смерть его родителей, я бы уже заподозрила в нем… Ну, пусть будут «закладки на разум».
— Ничего такого нет, — холодно отозвался перерожденный. — К тому же — я не договорил насчет Наоми.
Все с интересом посмотрели на парня.
— Я сказал это. Сказал, что не испытываю сильных чувств. Однако, — взгляд стальных глаз Сенсомы стал колючим. — Я не хочу ей навредить. И я сделаю все от меня зависящее, чтобы она была как можно более… счастлива.
— И в этом-то вся проблема, Сенсома-кун, — удовлетворенно улыбнулась Мито. — А что если она будет счастлива ТОЛЬКО с тобой, ха?
Все удивленно глянули на жену Хокаге, но та смотрела только в серые глаза перерожденного. Она не оговорилась. Она сказала то, что хотела сказать, и пусть это выглядит не очень уместно, но…
— Эти громкие слова про «я сделаю как лучше!» ты произносишь с завидной регулярностью, но что тогда, что сейчас, ты ведь просто пытаешься сказать мне, чтобы я занялась твоей проблемой, — в голосе Узумаки звенела сталь столь же чистая, сколь чиста она была в глазах Томуры. — С проблемой по имени Наоми! Все твои слова лишь означают, что ты не бросишь ее просто так — тебе нужен очередной хитрый план, вроде тех, что ты составляешь в бою, чтобы она сама потеряла к тебе интерес. Чтобы ОНА была причиной расставания, а не ТЫ! Вот и все. Ты не хочешь марать руки, Сенсома. Хочешь, чтобы все прошло… мирно, так ведь? Но запомни, — женщина склонилась над юношей, будто превратившимся в статую и яростно прошипела ему прямо в лицо. — У меня нет времени на то, чтобы обелять тебя перед самим собой!
Тобирама закрыл глаза рукой. Даже если Мито и была права — вываливать вот так вот на человека всю грустную правду о нем же было довольно подлым приемом. Ко всему — Сенсома, похоже, даже не думал так о себе, но теперь… О нет, он не собирался спорить. Судя по виду — он жестоко корил себя за это.
Хаширама подскочил с места и усадил жену, чуть успокоив. Вот уж кому действительно было неуютно здесь. Он признавал все доводы Мито, но при этом был счастлив за дочку, которая влюблена. Он знал, что семьям Сенджу и Узумаки будет выгоднее брак Наоми с Тороки, но он так же знал Сенсому и его историю с, практически, самого начала. А еще Хокаге просто по жизни всегда был неконфликтным человеком, пусть звание шиноби и обязывало его к обратному.
— А вы правы, Мито-сама, — тихо сказал, наконец, опустивший голову Сенсома. — Правы до последней капли. Но даже если закрыть глаза на мою… слабость, на мою подлость, то останется одна причина — Наоми действительно будет плохо.
— Ты скромен, как всегда, — жестко усмехнулся Тобирама. — Я знал о ее чувствах с самого начала, но не предупредил эту ситуацию, так что я тоже виновен. И скажу тебе как подельник, Сенсома — Наоми может наложить на себя руки, — Мито и Хаширама синхронно вздрогнули и посмотрели на младшего Сенджу. — Она слаба, а потому нуждается… в тебе, если говорить грубо. Однако, я так же прекрасно знаю, что ни Мито, ни Хаширама, ни Тороки не дадут ей сделать что-либо с собой.
— Так и что вы предлагаете? — развел руками раздраженный Сенсома. — Мне подойти к ней и сказать: «Пошла в жопу!»? Или что? Как мне ей сказать? Что именно? Она же потом на меня даже не взглянет ни разу.
— А она и не должна на тебя смотреть, — тихо припечатала Мито. — Тебе пора, Томура-кун… Не волнуйся — все остальное мы возьмем на себя.
Еще больше раздраженный этой ситуацией, этим разговором и своим собственным поведением, перерожденный буквально пулей вылетел из дома Хокаге! Подумать только — прожить пятьдесят лет в суровом сером мире, восемнадцать лет жить в не менее суровом, буквально сером, но таком живом, другом мире, и все равно вляпаться в любовную историю и стать в ней антагонистом!
— «Но не сражаться же мне за нее против всех, «вопреки»…» — тоскливо подумал юноша, смотря на закат. — «Я уж точно не герой мелодрамы или другого подобного дерьма. Черт… я снова нервничаю… Пойду потренируюсь.»
И юноша действительно пошел на двадцать четвертый полигон. Тот самый, на котором за ним всегда следила маленькая красноволосая девчушка, позднее ставшая первой красавицей в Конохе.
— Я надеюсь, что ты не стерла печать, Наоми, — жестко сказала Мито, обращаясь к потолку. — Теперь уже можно — ты все услышала. Возвращайся домой.
А красноволосая молодая красавица тихо рыдала у реки, где ее мать установила принимающую фуин, способную передавать все звуки, происходящие в зале дома Первого Хокаге…
***
— Что ты тут делаешь?! — донесся до молодого главы клана Хьюга удивленный возглас.
Сэдэо обернулся, сразу поняв, что обращаются к нему. И верно — по быстро темнеющей улице к ним бежал Сенсома Томура — его персональный соперник, бывший одноклассник и просто чунин Деревни Скрытой в Листве. Запыхавшийся (он сбил себе дыхание? Сенсома-то?) с бегающим взглядом, он даже не сразу заметил Хирузена, с которым, в общем-то, и вел беседу Хьюга.
— И тебе добрый вечер, — Сэдэо с улыбкой поклонился другу. — Что-то случилось? Разве сейчас я обязан быть где-то?
— Тренировка… С Наоми… — пусть парень и тяжело дышал, не заметить как он произнес имя Сенджу было нельзя. — Мне сказали, что ты и Кагами…
— У меня сегодня не было тренировок, — нахмурившись, покачал головой Сэдэо. — Да и у Кагами, насколько я знаю…
— Кто сказал тебе это? — напрягся Хирузен.
Сенсома стоял как громом пораженный, в голове прокручивая весь разговор, на который его вывела Узумаки Мито. Все слова, вплоть до самых первых…
— Мне хватит и тех слов, что ты говорил тогда… — одними губами прошептал он. -…Хочется убедиться, что с тех пор ничего не изменилось…
— Эй, что с тобой? — Хирузен тряханул юношу, держа его за плечо. — Все нормально? Кто тебе соврал про Сэдэо и Наоми? Тороки?
— Н-нет, — мотнул головой Томура. — Простите, парни, я забегался что-то… Пойду… в пруд… Ага… Прилягу…
Двое молодых наследников великих кланов Листа удивленно смотрели как их вечно невозмутимый, серьезный и расчетливый одноклассник шатающейся походкой идет туда, откуда пришел. Они даже не стали обсуждать это — просто синхронно прыгнули на крыши и начали слежку.
Не дай Ками что-то серьезное…
***
Уже ночью, Сенсома решительно посмотрел на дом Хокаге, в котором горели все лампочки. Никто не спал, а значит… Впрочем, это не важно — нельзя быть трусом — надо пойти и все объяснить Наоми!
— Я бы тебе не советовал, — раздался мелодичный голос сзади. — Ты сделаешь только хуже…
Перерожденный обернулся. Чуть позади от того места, где он находился уже битый час, невозмутимо стоял Тороки Сенджу с таким понимающе-грустным выражением лица, что немедленно захотелось его ударить.