Цунаде, в итоге, жила вместе с Сенсомой и Джирайей — Мито попросту не доверила бы девочку никому другому. Малышка-Сенджу была старательной, тихой и трудолюбивой и отлично вписалась в особняк в качестве гостя.
Хотя… был и негативный момент.
— Ну и как? — уставилась своими, кофейного оттенка, огромными глазищами девочка, сев напротив Сенсомы.
Перерожденный кисло улыбнулся и поднес ложку к лицу. Даже на запах ужасно. Просто на запах…
— Ну… — неожиданно начал Джирайя, попробовав, и широко улыбнулся Цунаде. — Мне уже не хочется умереть после первой ложки. Это хороший результат. Еще месяц без Мито-сама, и у тебя будет получаться почти съедобно.
— Это — худший комплимент в моей жизни, — буркнула девочка, отбирая, тем не менее, тарелки. — Но спасибо. Я буду стараться…
Спасенный Сенсома выдохнул, отвесил легкий подзатыльник крестнику и тут же благодарно улыбнулся ему, незаметно показывая большой палец. Джирайя был резок, груб и маловоспитан, но он был добрым. Ко всему прочему, он любил Цунаде как сестру, а та отвечала ему тем же.
Впрочем, она действительно была ему близкой родственницей. Наверное даже единственной…
Позавтракав бутербродами, быстро сделанными на всех троих Сенсомой, троица разошлась по комнатам. Одеваться.
Джирайя всегда носил легкое и удобное светлое кимоно, надевая на тело под ним «традиционную» сетку. Выглядело почти простовато, но стоил такой наряд очень дорого — ткани и покрой в нем были лучшего качества. Денег на одежду своему подопечному Сенсома не жалел, да и несложно это было — Тобирама оставил сыну целое состояние.
Цунаде одевалась в похожее кимоно, но зеленого цвета. Правда, ее одежда всегда пестрила вышивкой или отдельными кандзи — Мито научила воспитанницу всегда быть в центре внимания и постоянно демонстрировать свое положение и силу. Девочка справлялась — уже в восемь лет она выглядела достаточно эффектно, если так вообще можно сказать про ребенка.
Сам Сенсома местным традициям следовать не любил, а потому кимоно не носил почти что принципиально. Нет уж — простые и удобные брюки, рубашки и галстук. В мире шиноби некоторые одевались и так, хотя и редко. Все было сделано из лучших материалов и сидело настолько удобно, что не стесняло движений даже на тренировках. Волосы подстрижены довольно коротко, но, непослушные, стоят торчком. Белая и коричневая половины… Каждый раз красить их выходило напряжно, так что Сенсома уже давно ходил так. Легкие прямоугольные очки с незаметным поначалу рисунком фуин. Сегодня это будет поглощение… поглощение Воды, пожалуй. Просто… почему бы и нет?
Довершал образ Математика Боя и директора Академии длинный плащ коричневого цвета. Удобный и водонепроницаемый — в таком и по дождю гулять не страшно. Не то что бы Сенсома сильно боялся дождя, но ему казалось, что человек его положения должен выглядеть солидно, а быть солидным без плаща у Сенсомы получалось только в бою.
— Хмф… может бороду себе отрастить? Для солидности.
Чакра Рикудо замедлила фактическое старение Сенсомы. Внешне это не проявлялось — он становился старше с каждым годом, и это было заметно. Двадцать восемь лет — не такой уж и большой возраст, который, к тому же, скрадывался из-за здорового образа жизни и постоянных тренировок. Ну и чакры, само собой. Выглядел Сенсома на «все двадцать два».
Впрочем, никто не молодеет.
Отведя детей в Академию, Сенсома провел небольшой обход своих «владений». Все было в порядке в день промежуточных экзаменов — учителя учили, ученики учились. В коридоре встретил Дая — будущий выпускник тепло поприветствовал наставника и кунаем метнулся на тренировку — сейчас у него был «урок» у мастера Чена.
Дай… Мальчишка, готовый через пять месяцев стать генином, свято верил, что Сенсома продолжит его обучать, став его официальным наставником. Сенсома бы и рад, но… Он, скорее, хочет стать наставником для поколения Джирайи — тогда и должность директора можно будет оставить с концами, ведь за детьми присматривать не надо. Да и ребят в том поколении интересных много — один же Дай погоды не сделает. Плюс ко всему… Если разразится война, а Дай будет в одной команде с Сенсомой, мальчишка не переживет. Слишком уж опасные миссии обычно берет Математик Боя.
Хотя выбор все равно трудный.
Озина на месте не оказалось, и куда ушел Цубаки преподаватели не знали. Странно…
Впрочем, уже подходя (впервые за день) к своему кабинету, Сенсома понял, куда делся вечно-больной учитель ниндзюцу.
— Ты не торопишься, — произнес, вместо приветствия, Данзо.
Сенсома усмехнулся, не обратив внимания на то, как вальяжно старый друг закинул ноги на его стол.
После смерти Каруми, Данзо стал… темным. Не злым, не более мрачным и даже не озлобленным, как думали многие, а именно темным. «Тьма Мира Шиноби» — он сам выбрал себе такое прозвище и сделал все возможное, чтобы его называли именно так. Делал себе образ. Хотя и не только образ — он действительно был способен на различного рода темные делишки — одна программа обучения в его подразделении АНБУ могла претендовать на одно из самых жестоких действий по отношению к шиноби.
Хотя она и была эффективна.
Хирузен, как ближайший друг и непосредственный начальник Шимуры, контролировал Данзо от совсем уж неоправданной тьмы. Хокаге понимал — Корень, созданный Данзо, в такие смутные времена необходим. Пусть сейчас в мире воцарился шаткий мир, без Корня он был бы недоступен. Очень уж хорошо у подразделения Данзо получалось находить и наказывать шпионов, предателей и просто неугодных. Настолько, что Хирузен уже задумывался о том, чтобы дать другу детства больше свободы.
Сенсоме это не нравилось. Не нравилось то, что происходило с Шимурой. Но пока он не лез — гордый Данзо помощи не примет. Не топорной, по крайней мере. За последние шесть лет он сильно «врос» в древо Конохи, и у него было влияние. И с помощью этого влияния он может устроить неприятности. Сенсома держал это в голове постоянно, на случай, если ему вдруг захочется по-простому выбить всю дурь и тьму из друга.
Хотя было у него подозрение, что в один момент он именно так и сделает. И плевать на сулящие проблемы.
— Чего хотел? — спросил Сенсома, подходя к столу.
— Не я хотел, — Данзо пожал плечами и убрал ноги. — Хокаге тебя вызывает. Дело серьезное, похоже.
— Опять хочет предложить мне миссию? — Сенсома усмехнулся. — С первого же дня отъезда Мито-сама пробует. «Пс-с-с, парень, не хочешь немного заданий высшего ранга?» Он меня достал уже. Ему мало доработки Печати и Контроля? Я же предоставил доступ к информации его библиотеке. Да и про Врата… Я директор, в конце концов!
— Скажи это ему, Сенсома, — усмехнулся Данзо. — Приди и скажи. А потом послушай, что он скажет. А потом снова скажи. И так до тех пор, пока он тебя не уломает. А ты уломаешься, я тебе обещаю. Потому что ты — псих. Такой же, как и все остальные, впрочем.
— Спорить не буду, — отмахнулся Сенсома. — Это — твое мнение. Хотя Каруми бы…
— Я жду, — оборвал его Шимура и испарился в облачке дыма.
— Теневой Клон, — констатировал Сенсома. — Ух, какой мрачный и крутой темный-темный Теневой Клон. Доиграешься, Данзо — челюсть вышибу. И руку сломаю. Ногу выверну. И…
Вздохнув, Сенсома не стал договаривать. Он открыл окно на улицу и, без затей, выпрыгнул в него. К Хокаге, так к Хокаге. Если Хирузен думает, что в этот раз ему удастся его уговорить, то он не прав. И дело не в Мито-сама и ее доводах. Дело в том… а, впрочем, нет — дело именно в Мито-сама и ее доводах.
***
— Миссия! — азартно сверкая глазами, налег на стол Хирузен. — Быстрая, сложная. Для тебя! Что скажешь?!
— Нет, — ответил Сенсома, подавляя зевок. — Неа. Не буду. Не пойду. Не хочу. Меня Мито не отпускает. У меня дети. Я не выключил плиту. И чайник. И утюг. И даже фен. У меня все включено. Я не могу. Солнце в глаза светит. Пол скользкий. Я сплю. Выбери понравившееся и пойди уже в жопу, Хокаге-сама.