Наоборот — почувствовав силу, они развязали эту войну.
— Юхеи мало что смогут там сделать — шиноби Песка очень хороши против людей, не использующих чакру, — Шикогеру Нара, исполняющий обязанности военного советника Хокаге, что-то черкнул кистью у себя на листке. — Туда нужно слать шиноби. И желательно — сильных.
Генералы одновременно поморщились. В период войны кланов таких полномасштабных войн шиноби не вели — крупные сражения затевались лишь обычными людьми. Ни Тобирама, ни Шикогеру не вели в бой десятки тысяч солдат, а потому они даже представить себе не могут, каково командовать такими силами! Пусть их и нанимали как штурмовиков в больших конфликтах, что давало им хоть какое-то представление о том, что творится на поле боя, но командовать и подчиняться — вещи совершенно разные.
Но поморщились генералы не поэтому, а потому, что в данном конкретном случае Шикогеру был прав — мастера из Песка наловчились убивать обычных людей в почти любых количествах.
— Сильных шиноби нужно слать повсюду, — все же высказался недовольный Етси Камеда — командующий силами на границе с Туманом. — Хокаге-доно, вы слышали о семи джонинах, орудующих под знаменами Мизукаге? Бойцы называют их Семью Мечниками Тумана. Страшной силы шиноби… Хотя о них не слышно ничего уже пару дней.
— Война только началась, а люди уже придумывают прозвища, — фыркнул Шикогеру. — Хотя нам же выгоднее — уберем этих Мечников, и боевой дух воинов поднимется.
Второй Хокаге, до этого внимательно слушающий говоривших, неожиданно резко махнул рукой, обрывая разговоры. Его лицо выглядело удивленным, а потом и вовсе ошарашенным. Повертев головой, будто отгоняя дурные мысли, Тобирама коротко приказал:
— На сегодня все, благодарю вас. Вопрос с юхеями и подкреплением против Песка решим завтра.
Удивленные поведением Хокаге, генералы быстро поклонились и вышли из кабинета. Война действительно началась совсем недавно, так что лично присутствовать на поле боя Второму необходимости не было. Пока что.
— Это ваш клон? — участливо поинтересовался Шикогеру. — Вы же отправляли его в Узу с новостями о подкреплении для них. Какова обстановка?
— Ты не поверишь, — покачал головой Тобирама. — Я и сам пока не верю. Хмф… хитрый клон вел себя невозмутимо, зная, как я на это отреагирую. Шутник.
— Порой завидую вашей технике — можно поболтать о себе с самим собой… да много чего можно. У меня, кстати, допуск к секретной информации, появляющейся в ходе этой войны, не меньше вашего, но, если хотите — могу еще и на печати молчания согласиться. Что там стряслось?
Сенджу усмехнулся. Похоже, сегодня не он один будет страдать от бессонницы, вызванной той чертовщиной, что случилась у Узумаки.
***
— Все прошло не по сценарию, — хриплый и грубый голос Черного Зецу эхом раздавался по пещере. — Совсем не по сценарию…
— Узушио цело, а труп не уничтожен, — высокий мужчина с длинными черными волосами, одетый в дорогое кимоно, поправил челку, закрывающую слепой глаз. — Да, это не то, что мы задумывали.
— Но вы так спокойны…
— Клан — это не территория и даже не его лидер. Клан — это люди. Все равно всех Узумаки мы бы не прихлопнули, так что уничтожение Узу — всего лишь провокация и ослабление Конохи. Провокация удалась — сейчас альбиносу предстоит разрешить такой переполох, что мне даже интересно на это взглянуть — в родные земли, так хреново защищенные шиноби Конохи, обязательно потянутся красноволосые, сейчас участвующие в войне. Не исключено, правда, что «всемогущая Воля Огня» и слово Узукаге все решат быстро, но это не так уж важно. Ослабление Листа… в этом мы не преуспели, но зато ослабили Облако — их элитный отряд повержен, причем повержен при содействии отряда Тумана, что накалит отношения между ними. Осталось лишь грамотно это использовать.
— Мы ведь не ставили цели ослабить Облако, — напомнил Зецу.
— Но это все равно можно будет использовать, — пожал плечами мужчина. — Можно предложить им свою помощь в восстановлении сил… Да, это мысль… Подчинить им какого-нибудь Биджу из чужой страны, и они у меня в кулаке.
— Вмешиваться лично? Вы собирались сохранить инкогнито…
— Я его сохраню, — Мадара улыбнулся. — Волосы покрашу. Как думаешь, красный цвет мне пойдет?
***
Получив от клона Хокаге, развеявшегося после этого, приказ отсидеться в Узушио до полного восстановления Сенсомы, а так же дождаться своей смены на должности телохранителей Узукаге и подкрепления, Хирузен, Сенсома и Данзо выдохнули.
Их не прибили.
Вообще же, Второй выглядел даже довольным, учитывая все то, что произошло. Переговорив с Узукаге и решив между собой какие-то чисто правительские вопросы, он рассеялся и «улетел» к оригиналу. Передавать воспоминания.
Сенсома лежал в госпитале полторы недели. По всем правилам, он должен был лежать там целых две, но даже у Амаки, изо всех сил давящего на жалость «Сенсомы-сама», не вышло удержать парня. Пусть каждое резкое движение отзывалось болью, тело вполне себе могло ходить и даже немножко бегать. Сидеть на месте или, тем паче, лежать у перерожденного не выходило — усилившийся ток чакры по изломанному телу сводил с ума постоянным давлением и зудящей мелкой болью. Убежав из госпиталя, юноша смог немного развеяться.
Но ненадолго…
Поначалу он подумал, что Амаки ко всем преувеличено вежлив, или что он даже принижает себя по сравнению с другими — у гениальных людей частенько есть свои «заскоки», так что в этом не было бы ничего удивительного. Но это оказалось не так, и, только выйдя на улицы, Сенсома понял это.
Его стали уважать.
Все, встреченные им по пути Узумаки, норовили изобразить на лице глубочайшую признательность и почтение, а так же поклониться. Каждая встречная девушка опускала глаза в его присутствии, и даже старушки из простых людей, вечно занимающие все лавочки в селениях, были столь милы и добры к нему, что мгновенно исчезали с насиженных мест, предлагая их ему. Магазины приятно удивили своими ценами, а точнее — их отсутствием. Казалось, каждый житель Узушио видит в Сенсоме человека, не просто спасшего его жизнь, но и вообще… спасшего ВСЕ, что только можно спасать.
Ненормальная, противоестественная и откровенно неприятная почитаемость оказалась легко объяснена, когда довольно злой на местных, у которых выведать ничего не удалось, юноша вошел в кабинет Узукаге. Тоширо как раз подписывал какой-то указ о строительстве, а красноволосый чиновник, из тех, что обычно ошивались внизу, стоял над Узукаге и вид имел, что удивительно, довольно гордый. Когда же Сенсома потревожил их своим присутствием, чиновник мигом сдулся, почтительно поклонился и, забрав документ, пулей вылетел из кабинета.
— Тоширо! — зашипел Сенсома, даже не глядя в сторону двери, за которой скрылся чиновник. — Какого хрена твой клан вытворяет? Почему они смотрят на меня как на Рикудо во плоти, и почему ни один из них, в таком случае, мне нихрена не объяснил?!
Последнее предложение парень прокричал уже в голос, пытаясь переорать заливистый хохот Узукаге. Седоволосый Узумаки веселился от души, ибо реакция Сенсомы на происходящее ему была слишком уж знакома и страшно забавляла.
— Друг мой, да ведь от тебя просто несет силой Отшельника! — вытирая слезы, ответил он наконец. — Мои люди чувствительны к такому.
— Неужели теперь вся деревня знает о его существовании? — все еще недовольно фыркнул Томура.
— Это ни к чему — они просто чувствуют внутри тебя силу, которая есть только у одного известного им человека, — Тоширо демонстративно развел руками. — У меня.
— Они думают, что я стану новым Узукаге? — удивление Сенсомы пересилило раздражение.
— А ты бы хотел? — Узумаки хитро посмотрел в разноцветные глаза «кандидата». — Впрочем, это пока не важно. Что насчет них — нет, они не думают так. Просто отдают почтение как носителю этой силы. При этом, они еще не знают точно, как себя вести при тебе. Я, например, позволяю своим людям чуть больше вольности, которая положена, и они пользуются. Вон, Дайчи-сан стоял себе и стоял над душой, а как ты пришел — стушевался. Просто дай им время, и они к тебе привыкнут.