Мастер белой чакры — Хатаке Урю, не смог развить достаточной скорости для того, чтобы угнаться за Сенсомой, так что больше бил по воздуху, лишь изредка загоняя верткого одноклассника, когда того прижимал Хирузен. Сам Сарутоби, напитывая тело чакрой до предела, да еще и призвав делящегося своими физическими параметрами с ним Энму, за Томурой угонялся, но ему уже не хватало техники. Мастерство известного в Листе любителя помахать кулаками казалось всем троим его соперникам чем-то заоблачным.
Хотя оно, на самом деле, таким и было.
Тяжелее всего пришлось Шиконаду — его навыки фехтования явно не дотягивали до того уровня, когда можно соперничать с учеником величайшего мечника в истории, а навыки шиноби заметно упали. Нет, оставив протектор, юноша не забросил тренировки, просто он перестал постигать что-то новое, поддерживая себя на том уровне, на каком оставался в момент ухода. А этого было мало.
Вот он и применил свою теневую технику, «подло» наплевав на правила спарринга. Хирузен, обрадованный шансом заехать Сенсоме по лицу, оправдал союзника тем, что шиноби всегда должен быть готов ко всему. Урю, пусть и скривившийся от явного жульничества, тоже воспрял духом, но действовал осторожно и требовал того же и от Хирузена.
— Ты какой-то вялый, Шиконад, — с трудом, но Сенсома двигался. — Но это уже нечестно. А раз это нечестно…
Первые и Вторые Врата открылись, на удивление, очень легко. «Новое» тело и чакра перерожденного оказались… на качественно новом уровне. Как и говорил Амаки, контроль чакры немного ухудшился, просто потому, что Сенсома в жизни никогда не чувствовал в себе столько чакры. Пришлось весь месяц мучаться и заново учиться контролировать ее отток в Печать. Еще и «цвет» она поменяла, с обычной «бледно-голубой» (как ее описывал Сэдэо), на ядовито-желтую. Но эти проблемы казались всего лишь мелкими трудностями, по сравнению с плюсами, принесенными силой Рикудо. Во-первых — техники стали выходить куда качественней, а учитывая то, что Сенсома и раньше одним Земляным Драконом мог вывести из строя кого-то уровня токубецу-джонина, то сейчас… Второе — скорость, физическая сила и выносливость юноши возросли, а так же — появилась регенерация, которая пусть и не соперничала с таковой у, например, Первого Хокаге, но была явно сверхчеловеческой, даже по меркам шиноби.
Мелочи, вроде нереальности наложения на Сенсому гендзюцу из-за его ненормального зрения (один глаз — дальтонизм, второй — полностью здоров), шли уже фоном, пока парень откровенно наслаждался своей возросшей силой.
Вот и сейчас, стоило только Хирузену подойти на расстояние вытянутой руки, Сенсома незамедлительно выкинул ее перед собой, ловя друга за воротник и окончательно сбрасывая с себя теневой контроль Шиконада. Энма, принявший форму обезьяны, кувырнулся в воздухе, замахиваясь лапой для чудовищной силы удара, но Томура предвидел такой трюк, поэтому тут же швырнул Сарутоби в его же призыв!
Урю, подбежавший было к этой троице, отпрыгнул, прекрасно зная, что Сенсома с его реакцией быстро придумает, что с ним сделать в ближнем бою. Вместо этого, юноша окутал свое тело белым сиянием своей чакры, начав напитывать его не только снаружи, но еще и изнутри. Сенсома, довольно рыкнув, бросился к усилившемуся Хатаке, по пути создавая земляную коробку со взрывами вокруг Шиконада и подрывая ее.
Грохнуло. Юхей из клана Нара вылетел из поднявшейся пыли почти невредимым, но сильно выдохшимся. Хирузен и Энма уже были на ногах, но они тоже не могли вступить в бой — скорости, на которых сейчас сражались Сенсома и Урю, были запредельными.
Отдаваясь запалу боя и легкости исполнения Врат, перерожденный дошел аж до Пятых, и уверенно загонял Хатаке. Джонин тоже был неплох, но применять фирменные ниндзюцу своего клана не мог, а в тайдзюцу всегда надеялся на превосходящую скорость и силу, которых сейчас у него не было.
Перерожденный безоговорочно победил, и это уже все поняли.
— Браво-браво, молодые люди, — улыбаясь, похлопал Узукаге, наблюдавший за битвой со стороны. — Сенсома, ты стал сильнее, или мне кажется? Какие Врата ты открыл?
Идущие за ним Узумаки-телохранители, пришедшие вместе с джонинами и юхеями из Конохи, почтительно кивнули юноше. Теперь его статус определился и был, в общем-то, лишь немногим ниже, чем у Узукаге. Его уважали, но не перебарщивали.
— Это были Пятые, — улыбнулся перерожденный в ответ, помогая Урю подняться. — И мне и правда стало легче их открывать и… переносить их действие. За годы я привык, конечно, но раньше это было явно больнее…
— Пятые! — фыркнул пораженный Хатаке. — Это были всего лишь Пятые! А у него их восемь…
— Не парься, Урю, — Хирузен, подойдя сзади, похлопал друга по плечу. — Мы с Энмой даже разогнаться до такой скорости не смогли. Это, кстати, звоночек — мне нужно найти технику, которая исправит этот недочет.
— Могу поделиться фуин, облегчающими для вас ваше тело, — предложил Тоширо. — Правда, на реакцию они не влияют, так что придется привыкать к новым скоростям. Но они довольно хороши, и вы вряд ли найдете подобные где-нибудь еще.
— С чего вдруг такая щедрость, Тоширо? — вместо друга спросил Сенсома.
— Просто подарок, — Узукаге развел руками. — Прощальный подарок. Мне пришло письмо из Листа. Вам двоим, и еще Шимуре-сану, нужно явиться в деревню. Каруми тоже идет с вами.
— В Коноху? — Сарутоби встрепенулся. Выглядел он немного удивленным. — А почему сразу не на фронт? Битвы уже идут повсюду. Мы смогли бы помочь!
— Чего не знаю, того не знаю. Но Тобирама-сан не стал бы жертвовать вашим драгоценным временем по пустякам, — Узукаге протянул Хирузену свиток. — Все здесь. Кстати, настоятельно рекомендую выйти пораньше, если и правда хотите попасть на фронт быстрее.
И пока Сарутоби вдумчиво читал приказ Тобирамы, Сенсома становился все мрачнее и мрачнее. Шиконад, подошедший к нему после спарринга, чтобы извиниться за свою маленькую подлость, не сдержал удивленного возгласа:
— Сенсома, блин! У тебя такая рожа, будто тебе запретили сражаться! А, точно — тебе же, по сути, и запретили… Ну ты это, не расстраивайся так. У тебя вон, даже волосы обратно поседели.
Достав кунай, перерожденный полюбовался на свое в нем отражение. Действительно мрачный, на зависть Данзо и Тобираме, и действительно седой наполовину. Краска, которой он красил свою белую половину волос, сошла, не оставив следов. Будто испарилась.
— Она начала исчезать после открытия Врат, — поделился Урю, подойдя к юноше. — Но ты и правда слишком мрачен. Что стряслось?
Сенсома тяжело посмотрел на него, понимая, что этот секрет, как и многие другие, ему он рассказать не сможет. А ведь месяц, о котором говорил Второй Хокаге перед тем, как отправить команду из Данзо, Хирузена и Сенсомы, уже прошел…
— Я знаю, зачем мы нужны ему в Конохе…
***
Прощались тепло, но недолго. Провожать своих спасителей и героев пришли почти все незанятые Узумаки. Люди были очень благодарны парням из Конохи, что немного смутило их. Тоширо, раздав кое-какие свитки Хирузену и наказав Данзо пристально следить за Каруми, подошел к Сенсоме:
— Не забывай о моем предложении. Мой клан всегда будет рад видеть тебя здесь, среди нас. И… спасибо тебе. Спасибо еще раз.
— Надолго ты от меня не отделаешься, Тоширо, — перерожденный, которому просто дико нравилось панибратски общаться с такими личностями как Мадара, Тобирама и Узукаге, легонько пихнул его в бок локтем. — Не обещаю переселения, но заглядывать буду. Мы еще не раз с тобой сразимся!
— Главное — не пить после этого, — улыбнулся другу старый Узумаки. — Мы будем ждать тебя, Сенсома. Все мы.
Красноволосый клан еще очень долго смотрел вслед убегающим шиноби. Своим героям. Своим спасителям.
Путь до родной деревни был недолгим — всего четверо суток. Юноши могли бы двигаться и быстрее, но у них в команде неожиданно оказалась Каруми, которая поддерживать темп трех (по сути) джонинов не могла. Девушка не жаловалась и не просила ее щадить, но парни все равно делали ей поблажки. Больше всех, конечно, старался Данзо, ну, а Сенсома с Хирузеном его поддерживали.