Лишь Узукаге, который… стоял напротив готовой к бою старухе.
— Выглядите устрашающе, Мито-сама, — тепло улыбнулся ей Сенсома. — Хотите броситься на меня?
— Ох-хо… — покров слетел, будто его сдуло ветром. — Какие люди.
И она все-таки бросилась на него. Но с объятьями. Родители Сенсомы были убиты, когда он был совсем маленьким, а единственную дочь Мито убил Мадара на Первой Мировой Войне Шиноби. И тогда же они и стали друг для друга семьей. Он стал ей сыном, а она ему — матерью. Суровая, мудрая и справедливая женщина, и талантливый, горячий, но умный парень.
Как много лет прошло… теперь в объятьях друг друга оказались старик и старуха.
— А вы… — Кушина встала, с интересом разглядывая пришельца.
Изможденный Девятихвостый внутри нее вдруг зарычал, а шерсть на его загривке стала дыбом. Девушка вздрогнула, осознавая, что не сможет контролировать его, если он будет пытаться вырваться с прежней силой — тренировка с Мито-сама забрала большую часть ее сил, да и беременность не располагала к двужильности.
Она закрыла глаза, оказываясь в клетке Биджу, яростно смотревшего ее глазами на обнимающего Мито-сама пожилого человека. Лис вновь утробно рыкнул, рванул всеми четырьмя конечностями к вратам и…
Его морда оказалась в стальном хвате черепашьей десницы.
— Остынь, брат, — угрожающе посмотрел на Кураму Исобу, удерживая его одной лапой.
— Ярость и правда слишком слепит его, — раздался, внезапно, новый голос. — И затуманивает его разум.
Кушина вздрогнула и обернулась на неспешные шаги. Там, в ее внутреннем мире, ставшем для Девятихвостого Биджу тюрьмой, по темным коридорам ярости и ненависти Кьюби спокойно шел тот самый золотоглазый человек. Он без страха, и даже иронично, смотрел прямо в глаза Девятихвостого и будто бы давил на Лиса одним этим взглядом.
Вздохнув, мужчина остановился рядом с Кушиной.
— Если бы он не был так ослеплен ненавистью, то не стал бы нападать, — поделился он с молодой Узумаки. — Он бы пустился бежать.
Все вокруг затряслось, Лис вновь зарычал, рыпнулся, но не смог вырваться из цепкой хватки невесть как оказавшегося в его клетке Треххвостого. Кушина ошеломленно наблюдала за тем, как печать на вратах клетки истлевает.
А потом она моргнула и вновь оказалась на полигоне. И никаких ощущений от Девятихвостого.
— Ох и постарел… — тем временем продолжила тискать в своих объятиях пришельца Мито-сама.
— И не я один, верно? — усмехнулся в бороду тот.
— Ушли те года, когда на меня засматривались все мужчины селения… — притворно вздохнула Узумаки. — Ну… и в этом есть хорошая сторона — больше не нужно отшивать всех подряд.
— Я, ам… — Кушина несмело шагнула вперед. — Извините.
Странный мужчина улыбнулся, отстранив от себя Мито, и посмотрел на нее. По одному этому взгляду молодая Узумаки поняла, что он и правда был там. Что ей не привиделось.
Но он же не был Учихой. Джинчурики с детства учили, что оказаться в клетке Кьюби помимо нее могут лишь представители красноглазого клана. Хотя, возможно, лучшие из мастеров Узумаки могли бы. Или же другой Джинчурики, при определенных условиях.
И только тут Кушину осенило — Треххвостый! Тот монстр, что остановил рывок Лиса — другой Биджу. Но… носитель Треххвостого.
— А-а-а… — потянула Мито, махнув на нее рукой. — Извини ее за манеры — девочка не жила в клане с пеленок. Ученица, поздоровайся как подобает. Преклони голову — перед тобой глава клана. Узукаге-сама.
— Узукаге-сама? — переспросила девушка.
Она многое слышала об этом человеке. Как куноичи, как ученица Мито, как жена Минато и как джинчурики. Однако, она никогда не представляла себе такое с ним знакомство.
— Кушина-чан, верно? — Математик Боя протянул ей руку. — Рад с тобой познакомиться.
***
Мито-сама постарела… однако, ее боевые навыки все еще были столь высоки, что Сенсома не стал прерывать их с действующей джинчурики Конохи поединок, а решил насладиться им.
Молодая Узумаки была сильна и яростна, но она напомнила Сенсоме сына Третьего Райкаге — слишком мало опыта для того, чтобы раскрыть свой талант. Лишние движения, лишние думы — он бы с радостью остался в Конохе на пару недель, дабы чуть огранить этот алмаз и посмотреть, что из нее вырастет.
Жаль, времени у него немного.
После теплого приветствия (не только с Мито, но и с Лисом), Сенсома сослался на дела и поспешил уйти. Однако, Мито не отпустила его так просто и увязалась следом. И Кушину взяла с собой.
— Что же побудило тебя вернуться, Сенсома? — спросила Мито, беря чуть пришибленного ее напором Узукаге под руку. — Ты сидел в доме клана долгих два десятка лет…
— В Стране Снега обнаружили пользователя Стихии Льда, — ответил он.
— Понимаю, — тяжело вздохнула старуха.
— Сильнейшая Стихия? — несмело спросила Кушина, все еще остающаяся под впечатлением от возможностей Узукаге. — Но разве не вы — ее единственный пользователь.
— У меня есть сын, — бесцветно ответил глава клана. — И он… унаследовал ее. И я его потерял.
— П-простите, — девушка невольно дотронулась до живота. — Я не хотела напоминать вам…
— Все в порядке, — прогнал тяжелые мысли Сенсома. — Я найду его, рано или поздно. Обязательно найду.
— Детишки-детишки… — потянула Мито. — Ох, а ты знал, что у твоего ученика скоро родится сын? Хе-хе-хе, мальчик Фугаку даже попросил Сарутоби разрешить ему дать сыну имя Саске. Ты еще помнишь своего полевого наставника, Сенсома? Он был хорошим шиноби…
— Саске-сенсей… — на мгновение Сенсома вернулся к воспоминаниям о временах, когда он, Кагами и Наоми обучались у главы клана Сарутоби. — Но… — воспоминания обрушились стеклом, а свиток в кармане будто бы начал источать жар. — Мито-сама, вы знакомы с его женой?
— Саске?! — удивилась Мито. — Кочики уже давно умерла, но — да, я знала ее.
— Я говорил о жене Фугаку.
— Ох, тогда тебе лучше обратиться к Кушине. Они с Микото — давние подруги, пускай Шимура и исходит из-за этого ядом. Подумать только — Учиха и джинчурики — опасная дружба…
Сенсома резко остановился и жестом попросил пожилую Узумаки помолчать. Он повернулся к Кушине и проникновенно заглянул ей в глаза.
— Кушина-чан, мне нужна твоя помощь, — сказал он. — Отправляйся к жене Фугаку, побудь с ней. Узнай для меня все, что ей известно о муже. Последние новости. Любые и все. Если надо — обратись за помощью к Кагами — глава клана не откажет тебе, если убедишь его, что ты действуешь по моему приказу.
— Я еще ее не отпускала, — подняла палец вверх Мито. — Так что не надо тут командовать. И объяснись.
— Я… — Кушина смутилась. — Вот так вот следить за мужем подруги… Вы не могли бы объяснить — зачем? Если причина важная…
— Я — Узукаге, — обеих женщин придавило могучей чакрой, но ровно так, чтобы это было внушительно. — Выполняй приказ, Кушина Узумаки. Пришлешь информацию через Хокаге.
Он действовал не силой, но положением. И Мито, и Кушина поняли в тот же миг, что не могут ослушаться. Их кровь Узумаки сказала им, что ослушаться Узукаге — ослушаться клана. Для представителей Узумаки такое ослушание было бы отказом от самих себя.
— Хай, — поклонилась Кушина и побежала к клановому кварталу Учиха.
На повороте она чуть было не столкнулась с худым пожилым мужчиной с трубкой во рту. Хокаге мягко придержал почти врезавшуюся в него джинчурики, ободряюще улыбнулся и кивнул. Узумаки смогла выдавить из себя лишь ответный ошеломленный кивок.
Она знает Узукаге всего пять минут, но странностей уже столько насмотрелась, что и сравнить не с чем…
— Ты правильно сделал, что не сказал им, — похвалил Сенсому Хирузен, подходя и кивком приветствуя Мито. — Сейчас нам не нужны волнения.