— «Удивительно, как Математик Боя притягивает к себе неприятности, » — подумалось Хатаке. — «Второй день, как он вышел из Конохи, а его уже встречает старый враг уровня Каге…»
— Отомстить за отца? — прищурившись, переспросил Узукаге. — Са-ку-раги, верно? Хм, я не помню твоего отца.
— Ты лишил его руки в битве на фронте с Ветром во время Второй Мировой! — Марумото вытащил из ножен меч и направил на Математика. — Он был отличным шиноби, а стал калекой. Но сегодня он будет отмщен, а завтра я принесу ему твою руку. Зуб за зуб.
— Я многих лишил чего-то в те года, — Математик шагнул вперед. — Уходи, если хочешь жить…
Его несерьезное отношение заставило Сакумо поморщиться — похоже, под старость лет Сенсома Узумаки-Томура стал слишком самонадеянным или же просто глупым. Как бы то ни было — Белый Клык не отдаст легенду на растерзание джонину Ветра. Сакумо сделал было шаг…
И Марумото опередил его, оказавшись прямо перед лицом противника. Его клинок с силой врезался в широкую грудь Математика, наполненные его чакрой, местью и решимостью.
И переломился в одно мгновение, не сравнившись в прочности с кожей Бога Шиноби.
Синяя чакра полыхнула, отражаясь в ошеломленных глазах Сакураги, и в его груди образовались три сквозные дыры. По одной на каждый из высвобожденных Хвостов. Подобные раны не лечатся в полях, да и в госпитале их вылечить может лишь истинный мастер-ирьенин, ну или пользователь Стихии Света.
У Марумото не было ничего из этого, поэтому он завалился на землю, под ноги к своему противнику, и потерял сознание.
И больше он его не обретет.
— Давайте поспешим, — произнес тихо Сенсома, смотря на труп мужчины. — Дождь скоро начнется.
***
Отдохнув в гостинице, они продолжили путь. Сенсома не особо спешил, но и не медлил — вопрос касался жизни и чести его ученика, так что его нужно было разрешить как можно быстрее.
Тем не менее, приходилось заботиться о троице спутников. Да, о троице — Ловен и Сашими не смогли бы поддерживать максимальный темп Математика Боя, а у беловолосого Хатаке он не спрашивал.
Слежку он обнаружил сразу же, как только Хатаке взял их след в первый раз. Они не были лично знакомы, но Сенсома подозревал, что за ним идет Сакумо — сын его давнего друга и ученик Кагами. Говорят, мальчик вырос сильным шиноби. Как бы то ни было, он двигался на почтительном расстоянии и не вмешивался в дела отряда — Сенсома готов был это терпеть.
Изредка на них выходили шиноби. Порой это были нукенины, наемники и просто жаждущие мести люди, а иногда и старые знакомые. Хотя последние скорее натыкались на отряд случайно и все поголовно были шиноби Конохи — бывшими боевыми товарищами или учениками — Сенсома даже сам удивлялся, как много связей он имеет в Стране Огня.
Сашими с ролью няньки для него и Ловена справлялась хорошо. Архимаг не успел пожаловаться на нехватку алкоголя — девушка распаковала из печатей пару бочонков. Хотя Сенсома на это лишь покачал головой — зря она вот так вот легко показала ему все запасы — их не станет уже к вечеру. Пускай им и оставалось пройти меньше суток пути, Ловену этого явно не хватит.
Одежду и ботинки Сенсомы, тем не менее, из печатей секретарша не обновляла, хотя Узукаге и чувствовал — у нее запас точно есть. Вместо этого, девушка каждый привал в ручную чинила обувь и плащ, уходя в себя и полностью игнорируя все попытки ей помочь.
— Ты вся в мыслях, — Сенсома ободряюще ей улыбнулся и сел рядом. — Не замечал за тобой в Узушио. Что не так?
— Все так, Сенсома-сама, — девушка ответила улыбкой, но сомнение тенью легло на ее лицо. — Просто… похоже, я плохо знала вас все это время.
— Вот как? — Сенсома выгнул бровь. — А что ты знала?
Этот вопрос поставил Сашими в тупик. Если честно, то она могла бы сказать, что знала все. Все подвиги, все физические данные, кучу мелких привычек и повадки играющего в старость Бога Шиноби. Ну и его личную силу — она не раз и не два оказывалась свидетельницей ее демонстрации, да и в спаррингах с ним участвовала.
Тем не менее, что она действительно знала?
— Что вы… снисходительный? — она пожала плечами, пытаясь скрыть смущение. — Я видела вас в бою, и там ваша жесткость и даже жестокость просто необходимы, но здесь… Те люди, что приходят за вами — они вам не противники. Но вы не оставляете их в живых. Никого.
— Как забавно, что ты погрузилась в те же мысли, что и та очаровательная куноичи-чунин несколько дней назад, — золотые глаза по-доброму смеялись над ней. — Но моя причина банальна и даже скучна, если честно.
— Я все равно хочу услышать! — чуть более резко, чем стоило, повернулась к нему девушка.
— Ох-хо, — их лица почти столкнулись, и Сенсома улыбнулся, отметив, как покраснела секретарша. Он снял и протер очки. — Я просто такой же, как и все. Или хочу таким быть. Представь себе сильного шиноби, который мог бы справиться со всеми ними, но при этом не превосходил бы их так сильно, как я. Джонин ранга А или, пусть будет, S. Каждый бой для него был бы затяжным и нелегким. И каждый бой бы заканчивался смертью его врагов — он бы не стал щадить тех, кто хочет его убить, обладая такой силой. Верно?
— Все так, но…
— То же и со мной. Я просто трачу на все эти ненужные бои меньше времени и сил. Я не обязан щадить всех их только потому, что они слабее меня. Все они — шиноби и воины великой силы. Я бы, пожалуй, пощадил генинов и чунинов, но если джонин решит напасть на Математика Боя — ему лучше готовиться к смерти в том случае, если он проиграет. Так это работает. И любая жизнь, забранная мной, будет покупать жизни хороших людей — тех людей, что не стали бы на меня нападать. Понимаешь? Сокращая численность врагов, я защищаю друзей.
— Но вы делаете это, порой, слишком уж жестко. Вы не ставите их ни во что.
— Я не обязан лицемерить, Сашими. Если они — слабаки, то пусть и умирают как слабаки. Как глупые слабаки, решившие, что смогут меня одолеть.
— Это… — Сашими посмотрела на быстро темнеющее небо. — Разница в силе, верно? Мне никогда вас по-настоящему не понять.
— Остается только принять.
— Конечно. Я сделаю это.
Сенсома был даже рад, что Сашими думала так. По крайней мере, это означало, что она пытается познать этот мир и его людей. Ей не так давно исполнилось тридцать шесть, но она все еще была очень молодой. И дело не во внешности, хотя кровь Узумаки и делала ее похожей на двадцатилетнюю девушку, дело в разуме.
Почти всю жизнь Сашими провела в Узушио, общаясь только с Узумаки. По мнению Сенсомы, такого узкого кругозора мало, чтобы считаться по-настоящему опытным и мудрым человеком. А Сашими имела потенциал стать и опытной и мудрой — нужно было всего лишь расширить угол ее восприятия мира.
Так что в этом походе ей придется нелегко — всегда трудно познавать что-либо новое, но, вместе с тем, это всегда непередаваемо интересно и очень полезно.
Хотя, конечно, зря она показала Ловену оба бочонка…
— Ох, спасибо огромное, Сашими! — развалился на траве Архимаг, откатывая тару в сторону. — Теперь можно и поспать… Фр, вообще-то, думаю, будет лучше глотнуть еще немного. Да и открытый бочонок настоится за ночь — пиво, конечно, здорово, но слишком уж оно пенное. Путь проветрится. Дива моя, доставай третий.
— Третий?! — Сашими даже плащ на землю уронила. — В каком еще смысле — третий?! Я же только утром дала тебе два!
— То было, считай, в прошлой главе моей жизни, — отмахнулся беззаботно Ловен, но потом напрягся. — Постой, ты хочешь сказать, что у тебя больше нет?!
— Да на тебя же хрен напасешь! Откуда мне было знать, что ты все выдуешь?!
— Рыба, эти строки ранят мое старое сердце! Я трезвею! Мне нужно выпить, рыба!
— Я же сказала, что у нас ничего не осталось! Терпи! Смотри, карта…
— Да к Духам карту!
Ловен выхватил из тонких пальцев лист бумаги и демонстративно, так, будто бы это карта виновата в его отрезвлении, сжег ее в голубом пламени до тла! Хотя и этого Архимагу показалось мало, и он, невзирая на крики девушки, использовал еще одно заклинание, которое бурным потоком ветра развеяло пепел и раскидало обрывки бумаги.