— Пока мы не имеем правды на руках, лишь наши слова будут правдой, — жестко сказал Третий Хокаге. — Тогда я предлагаю решить, что именно мы хотим преподнести людям, как правду.
Ему это не нравилось. Это попахивало жестокостью… Нет — это жестокость и была. Выдавать свои слова и суждения за правду, плевав на мир и всех, кто в нем. Что бы они сегодня не решили, шанс на ошибку будет гигантским, а цена такой ошибки велика.
Но для того они и существуют — чтобы решать.
— Нам совершенно невыгодно существование контролера, — тут же уцепился за спасительную нить Хомура. — Это может вызвать панику среди людей. Слишком сильная техника. Возможно, если она существует, ее силу можно сравнить с Нечестивым Воскрешением.
— Предательство двух шиноби такого уровня пошатнет уверенность во власти, — отметила Утатане. — И не только обычных людей, но и самого Дайме.
— Но мы же все равно выбираем нового Хокаге, — встрял Данзо. — Пошатнувшаяся уверенность в Третьем не так уж и страшна.
— Если объявить всем, что один из трех кандидатов на пост Хокаге — предатель, последствия будут непредсказуемы.
— И не только он. Клан Учиха. Их позиции всегда шатки после войн — они становятся значительно сильнее, переживая горести, и это беспокоит многих. А предательство главного кандидата на пост главы Учиха поставит под сомнение лояльность всего клана.
— Но если они оба подверглись контролю, что мешает врагу захватить и Орочимару с Като Даном? А то и кого-нибудь из нас? Что вообще можно будет сделать в таком случае?
Старейшины спорили, пытаясь придти к решению, а Хокаге все больше и больше мрачнел. Ответ уже маячил перед ним, но был столь неприятен, что и думать не хотелось. Можно было и не думать — просто сделать, но так Сарутоби казалось, что он отказывается от части ответственности.
А он должен будет понести всю ее тяжесть.
— Мы не можем объявить предателями обоих шиноби — это может привести к гражданской войне, — оборвал он, наконец, все споры. — Но мы же и не в праве все сбросить на контролера, которого, есть вероятность, не существует.
Старейшины покорно замолчали, внимая. Больше нет нужды спорить — они сделали свое дело. Их Хокаге пришел к решению, и теперь им предстоит принять его и донести до остальных. Да, они имеют власть, но они так же имеют и понимание того, что стоит за властью. И это — ответственность. И эту ответственность они переложили на Хирузена.
— Я считаю, что мы вынуждены признать одного из них предателем, а другого — жертвой контролирующей техники, — продолжал Третий Хокаге. — Фугаку Учиха был слабее Минато Намикадзе, так что его попадание под чужой контроль не вызовет той паники, что произошла бы в обратном случае. Ко всему, если мы признаем его предателем, мы потеряем лояльность рядовых членов клана Учиха. И, что важнее, он уже мертв. Разумно будет сделать Фугаку мучеником, пожертвовавшим своей жизнью, но не давшим врагу и дальше его контролировать. Минато же… Минато же признать предателем, испугавшимся за свою возможную власть.
Жестокое решение по отношению к обоим шиноби. Фугаку используют как символ для простых людей и, в особенности, для его клана. Молодых Учиха поведут погибать на войну с его именем на устах. А Минато отлучат от Страны и селения, и сделают все возможное, чтобы с самого его детства в нем просматривалось будущее предательство. И даже женитьба на Джинчурики теперь будет восприниматься простым людом как попытка заполучить власть.
И абсолютно плевать, существует контролер, или нет. Потому что они не знают точно. Потому что решать нужно прямо сейчас.
Пока война окончательно не проиграна.
***
— Как-то так, — закончил рассказ Сенсома.
Джирайя, молчавший с первых его слов, был совсем мрачен. Конечно же Минато не мог предать Коноху — он же мечтал стать ее Хокаге! Контролер существует, это почти что доказано, но… В политике Сенсома понимает куда как больше, пускай и ненавидит ее даже сильнее самого Жабьего Мудреца.
Тем не менее, они оба бессильны. Решение Хокаге и Совета не оспорить, даже если это попытаются сделать Саннин и Узукаге. Ко всему прочему — они не будут пытаться, иначе все усилия правительства Конохи просто пойдут прахом, и их действительно будет ждать гражданская война.
Хотя есть кое что, что они могут сделать. Конечно же это — найти контролера или неопровержимые доказательства его существования и показать всем. Только так можно обелить имя Минато, и только так можно предотвратить будущие жертвы.
— Я его прикончу, — хмуро пообещал Джирайя. — Найду и прикончу.
— Для начала получи доказательства, — напомнил приемному сыну Сенсома.
Они обсудили план. По нему выходило, что Джирайе придется искать на границах с Ветром, в самом Ветре и в Тумане. А Сенсома возьмет на себя все остальное. В какой-то момент Джирайе показалось, что противник уже у них в руках, но потом он разочарованно посмотрел на отца.
— А что же Ошими? Ты ведь будешь с ним все время.
Он спросил это уже в спину, когда Сенсома уходил к палатке. Стало обидно, что они сразу не догадались — Богу Шиноби будет некогда ловить какого-то там психа, ведь он будет занят восстановлением семьи. Они оба понимали, что это будет ой как не просто.
Но Сенсома просто махнул рукой:
— Посмотрим…
Они поднялись очень рано — всем не терпелось, наконец, увидеть Ошими. Сашими и Джирайя переглядывались, улыбаясь, а Ловен не сводил внимательного взгляда с Сенсомы. Сам же перерожденный вертел головой, осматриваясь и надеясь первым засечь хоть что-нибудь подозрительное.
Острова Снега были немаленькими, но почти все они являли собой плоские куски льда, надежно вросшие в океан. Обычным людям пришлось бы осматривать их неделями, обычным шиноби — несколько дней. Отряд Математика Боя рассчитывал закончить за десять часов.
Они даже разделились, дабы быть еще эффективнее и быстрее. Сенсома пошел с Сашими, а Джирайя с Ловеном. Но уже через час они, не сговариваясь, собрались вместе.
Восьмой, по счету, остров, привлек внимание всей четверки сильной ледяной бурей, бушующей на нем. В Стране Снега такие явления — не редкость, но больно уж плотно и мощно выделялось буйство стихии перед погодой на остальных островах.
Сенсома с Сашими встретились с Джирайей и Ловеном почти на середине льдины.
— Чакра, — негромко поделился наблюдениями Жабий Мудрец. — Эта буря рождена чакрой.
Сенсома и сам почувствовал силу уникального генома. Это — не природное явление, а ниндзюцу огромных масштабов, покрывающее целый остров. Зачем кому-то потребовалось охватить такую площадь подобным образом?
Очевидно, чтобы скрыться.
Рев бури заглушал большинство звуков, но чуткое ухо шиноби все равно услышало свист рассекаемого гигантским телом ветра. Джирайя ругнулся, бросаясь к менее быстрой Сашими, Ловен икнул и окутался зеленым светом, собравшимся в защитную сферу, и лишь Сенсома не сдвинулся с места.
И поэтому прямо на него обрушился исполинский Ледяной Дракон, безмолвно вылетевший из стены бурана!
— Сенсома-сама! — закричала Сашими, которую подхватил на руки Джирайя.
— Огромный… — пораженно произнес, в свою очередь, тот.
И действительно, этот ледяной Дракон был куда больше любого из виденных Саннином за жизнь. И не только Ледяных, нет — это ниндзюцу казалось гигантским на фоне любой техники подобного типа. Даже легендарные Деревянные Драконы Первого Хокаге не достигали таких сумасшедших размеров.
Прикинув, Джирайя предположил, что ростом схож с самым малым клыком такого монстра.
Разбившись о лед и снег, Дракон сотряс все вокруг. Поднявшаяся лавина удобно приняла на себя вес Джирайи и Сашими, а вскоре к ним же подкатился шар с Ловеном. Сенсома просто отряхнул снег — он успел разглядеть, оценить и заблокировать всю дурную силищу техники. Единственное, что продолжало смущать его, это безмолвие ледяного конструкта — обычно техники ниндзюцу Драконов предпочитают реветь.