— Чтобы там запереться в номере и пить несколько дней кряду?
— Я и так пью несколько дней кряду. Точнее — все.
— Хорошо, перефразирую. «Чтобы запереться и ничего не делать, бухая, несколько дней к ряду?»
— Как это «ничего не делать, бухая»?! Главный мой герой, так ведь бухать — уже что-то делать! Не разочаровывай старика. И вообще, почему же ты не упомянул про мои жертвоприношения Автору? И философские раздумья.
— Потому что у тебя и то и другое входит в пункт «бухать».
Ловен аж задохнулся от такого вопиющего пренебрежения его проповедной деятельностью, но слова сказать не успел — в дверях показалась Сашими. И дело было не в ее красоте — в возрасте Архимага (а ему уже сто шестьдесят) на красивых девушек не реагируют. И не в том, что при ней Брау стеснялся говорить — вот уж дудки. Просто с Сенсомой спорить бесполезно, он ведь прав. А вот на Сашими насесть всегда весело — она так мило пытается не нести чушь в ответ на его чушь…
— А тебе идет, рыбка, — вякнул Архимаг, покачав пивной кружкой. — Черный цвет… а если мы весь твой клан перекрасим в такой, представь? Красота…
— Говори потише, пьянь, — легонько стукнула его Сашими по затылку. — И вообще, почему именно «рыбка»?
— Не именно. Я тебя и не так называл.
— Но последние двое суток только так.
— Так мы последние двое суток по кабакам шляемся, конечно.
— И где тут связь, Архиалкаш?!
— Рыбка хороша к пиву…
Сенсома покачал головой и обеспокоенно взглянул на Омо. Но та большого значения разговорам взрослых не придавала — уже привыкла, что те просто без перебоя несут всякий бред. Такая себе защита детских ушек от вредных словечек, но ничего лучше у «дедушки-Сенсомы» пока не было.
— К делу, Сашими, — легонько постучал он по столу.
Девушка вздохнула. Ей было непривычно видеть у Узукаге все пальцы на обеих руках. Его Хенге и правда было на высоком уровне — даже звук от постукивания был.
— Я нашла кое-что, — собралась она с мыслями. — И это… неприятно. В общем-то, это касается фронта Конохи с Молнией. Но и нас тоже. Като Дана и Цунаде Сенджу схватили.
— Вот как… — Сенсома выгнул бровь. — Мы знали это. Но хорошо, что это подтвердилось.
— Не так уж и хорошо, Сенсома-сама, — буркнула Сашими. — Там же… Цунаде. Кто она вам?
— Дочка очень близкой подруги детства, конечно, — взгляд Сенсомы погрустнел. — Яркий осколок чего-то прекрасного…
— Поэтический настрой? — оживился Ловен. — Я припоминаю того паренька-демона. М-м-м… Джин-чу-ри-ку.
— Джинчурики, пьянь.
— Не булькай, рыба. Я же к тому, что… он тоже отсюда? Может найдем его и возьмем в заложники? Обменяем на Цунаде. Я её помню, ага. Славная девочка. Аристократка, которая может с локтя пить сорок градусов — таких людей очень немного, пишет Автор. Ее нужно спасти.
— Интересная… мысль, — кивнул Сенсома и взглянул на Сашими.
— Верно, мысль хорошая, но не сейчас, — Узумаки вздохнула. — Я узнала, что Дана и Цунаде держат где-то в горах. Нам совсем не по пути. И, скорее всего, неподалеку от них и Эй Неуправляемый — сын Третьего Райкаге. Тот парень.
— И его я помню, — кивнул Ловен. — Ну тогда понятно — Цунаде в горах, там же и эти два чернокожих братца. А нам в центр — к их папочке. Жалко… Но мы можем потом туда пойти.
— Решим, — кивнул Сенсома. — Сейчас главное — добраться до Райкаге. Сашими?
Пока Сенсома с Ловеном собирали слухи в кабаках, барах и тавернах, Сашими во всю шпионила. Ей в этом отлично помогали природные навыки, вроде обаяния, красоты и умений секретаря. Никто не может быть столь же убедителен и, в то же время, скрытен, как опытная красотка-секретарша.
Ее задача была проста — узнать, где находится Райкаге и проложить к нему безопаснейший и короткий путь. И она справлялась.
Совсем скоро, благодаря ее навыкам, Сенсома сможет спросить Эя обо всем, о чем захочет…
А он захочет много. Он захочет все.
***
Прочитав доклады о том, что перекрасившаяся Узумаки выведала то, что нужно, Эй удовлетворенно кивнул сам себе.
— Как вы можете говорить о недооценке, если сами так себя ведете?
Третий Райкаге нахмурился. Он только что пробормотал это вслух? Волнение, да? Оно, вроде, так выглядит. Давненько его не было, забыл уже. Не такое уж и плохое чувство, в целом. Даже интересное.
И совсем не стыдно. Волноваться перед боем с сильнейшим в мире существом — это даже более чем естественно и очевидно.
— Отец? — под навес зашел Эй. — Все в порядке?
— Немного волнуюсь, только и всего, — остался честен с сыном Райкаге. — Эй, сколько видов нинтайдзюцу ты знаешь?
Сын удивился, да и сам Третий Эй слегка пожурил себя. Этот тест тоже от волнения. Попытка успокоиться? Неосознанная, причем. Похоже, Математик Боя куда более велик, чем он до этого думал.
Ну да… это уже вопрос решенный.
— Три? — не очень уверенно ответил Эй. — Нинтайдзюцу Молнии, конечно. Первое. Потом… Математик Боя же создал его, да? Нинтайдзюцу Земли. И… вроде бы его разработал кто-то из Конохи, тоже. Ветер, верно?
— Абсолютно, — выдохнул Райкаге. — Неверно.
— Чего? — сын удивился. — Есть еще?
— Нет, нету. И вряд ли будет. Ты был прав до слова «первое». Дальше нужно было лишь дополнить словом «единственное».
— Я… не понимаю, отец.
Райкаге Эй встал, расправив широкие мускулистые плечи, разом нависая над немаленьким сыном. Его лопатообразная ладонь легла преемнику на плечо и мягко повернула в сторону выхода. Два Эя вышли из-под навеса, и им открылась впечатляющая картина сотен серых каменных гор.
И над этими горами сгущались тучи.
— Это — давний секрет, — начал Райкаге. — Такой давний, что те, кто начал передавать его, сражались еще во времена Рикудо.
— С кем же можно тогда было сражаться?
— Все с теми же. И с ним самим, конечно. Не удивляйся, но бывали и такие храбрецы. Некоторым даже удавалось дать бой великому Богу Шиноби. В те времена чакра была еще не изучена. Почти не было техник, а те, что были, больше походили на случайные недоделки. Но уже тогда была великая техника. Техника нинтайдзюцу Молнии. И единственное истинное нинтайдзюцу, которое существует и сейчас.
— Истинное?
— Нинтайдзюцу Математика Боя — Бог-Камень. Я много читал о нем. Это не нинтайдзюцу. Это нечто более сложное и громоздкое. Я бы назвал его фуин-нин-тайдзюцу. Мастеров, которые могут его повторить, в мире очень мало. И их едва ли станет больше. Да и приставка «тай» в нем есть лишь благодаря могуществу Математика и его стилю. Никто другой в ближнем бою такую технику эффективно не использует. И того — это будет фуин-ниндзюцу. Разница очевидна.
— Но что же с Ветром?
— Эту технику можно было бы назвать нинтайдзюцу, но у нее есть изъян. Она покрывает лишь внешнюю сторону шиноби, становится ему будто бы броней. На самом деле, она не пронизывает каждую частичку тела пользователя. Поэтому это не нинтайдзюцу. Истинным пользователем нинтайдзюцу не может быть тот, кого можно убить его Стихией.
— Это что же получается… — сын пораженно распахнул глаза. — Ни ты, ни я… Мы с тобой как живые молнии что-ли?
— Ты очень проницателен, — Третий Эй кивнул. — Убери «как» и будешь прав. И это — давний секрет. Главный секрет нашего селения. Или даже нашей Страны. Все дело в Священной Горе.
— Священная Гора…
Конечно, Эй знал о Священной Горе. Да все о ней знали! Буквально — каждый в мире знал, где находится святая-святых Страны Молнии. Гора была местом поклонения Молнии. Уникальным местом. Гроза над ней практически никогда не заканчивалась. Но… в этом все и было. И больше ничего. Просто огромный камень, который обозвали священным. Ну и молнии по нему часто бьют. Так было для Эя всю его жизнь.
— Да, Священная Гора, — Третий продолжил, увидев, что его сын закончил копаться в своих мыслях. — Очень давно кто-то забрался на нее. Так уж получилось, что она считалась священной еще в те времена, и кто-то один — не из шиноби, забрался наверх. Но небо наградило его за подвиг молнией. И… он погиб. И не нужно на меня так смотреть, сын. Все дело в его брате. Ему тоже пришлось залезть, чтобы забрать тело дорогого родственника для похорон. Уже не сохранилось точной информации, но я уверен, что он тоже верил в Гору и не держал на неё зла. Как бы то ни было, и его ударила молния. Но не убила.