— Такое случается, — Эй пожал плечами. — Я знаю. Слышал. Люди иногда выживают после прямого удара.
— Именно. Но молнии на Священной Горе священны сами по себе. И они имеют выбор. И они выбрали того человека. Тогда и появилось первое и единственное в мире нинтайдзюцу. Нинтайдзюцу Молнии, позволяющее человеку самому стать молнией.
Грянул гром, и младший Эй пораженно моргнул, когда вместе со звуком его отец…
Нет, он не исчез. Но он появился. Он стоял рядом, а потом просто продолжил стоять рядом. Но уже у другого плеча.
— Скорость, сила и мощь самой природы, — веско обронил отец. — Это еще не сендзюцу, это куда примитивнее. Но, вместе с тем, эффективнее.
— Но как же? — удивился сын. — Тебя разве ударила молния? Та самая молния?! Со Священной Горы?
— И не только меня, Эй, — Райкаге потрепал сына по волосам. — Когда-то у меня были брат с сестрой. Твои дядя и тетя. Вернее, я не знал их, потому что когда я родился, они уже были мертвы. Их убила молния. А меня нет. И я счастлив, что мой первенец тоже выжил.
— Это… — Эй отступил от отца на шаг. — Но другие… мы же…
— Если в семье сильного шиноби рождается крепкий ребенок, он имеет право просить у Горы, — голос отца сам грянул раскатами грома. — Не у меня и не у Ками, а лишь у Горы. У ее молний. Чаще всего идут с сыновьями. Хотя и дочерей, бывает, не жалеют. Такова жизнь шиноби из Страны Молнии. Такова жертва пользователей истинного нинтайдзюцу. И такова обязанность Райкаге. И его долг, как родителя.
Третий Эй посмотрел вдаль и облегченно выдохнул. И ведь стало легче. Он уверен в себе. Даже не смотря на то, что к нему идет сильнейший, с которым у них будет бой насмерть, он уверен, что еще сможет понянчить внуков.
И дело даже не в Горе. Свою судьбу он пишет сам.
***
Като очнулся в темном помещении и ощутил головную боль. Его все-таки оглушили чем-то тяжелым. Мудро, но другого от Третьего Райкаге он не ждал. И стены… это явно мощное фуиндзюцу — отсюда ему будет не выбраться. Одному, по крайней мере.
— Биджу… — шикнул Дан, дернув веревки на руках.
— Не трогай Биджу, любимый, — вздохнули с противоположной стороны темной камеры.
— Цунаде?! Ты как? Жива? Они не делали тебе больно?
— Твои слова делают мне явно больнее. Со мной все в порядке. Подойди, я тебя осмотрю.
— Извини, — смущенно ответил Дан. — Но я не могу подойти.
Послышалось шуршание, а вскоре в обозримом пространстве появилась прекрасная, светловолосая, растрепанная жена. У Като даже дух перехватило. Он сам поражался своей к ней любви.
— Бедный, — женщина прикусила губу. — Сильно тебя.
— Я справлюсь, — усмехнулся он. — Но веревка крепкая.
— Это фуин, — кивнула последняя из Сенджу, прикладывая к голове мужа руки. — Захотела бы разорвать — не смогла бы…
С внешней стороны камеры послышались шаги. Супруги замерли, выжидая.
Без скрипа и возни их дверь отворилась и на пороге оказался долговязый Токуто — один из телохранителей Дана. Сейчас он был одет в непривычный черный плащ с узорами алых облаков. Таким его и запомнил бывший командующий, когда они виделись в последний раз.
Ну… хоть не Минато.
— Еда, — односложно сказал Токуто.
— Стой, — так же односложно приказал Дан.
Предатель замер.
— Почему… все так? — Като заерзал, пытаясь подняться. — Токуто, ты же был верным другом. Что произошло? Я никогда не поверю, что ты так запросто бросил своих жену и детей. Что тебя держит?
— Я хочу сказать тебе спасибо, Дан Като, — произнес Токуто не оборачиваясь. — Ты дал мне все. А теперь молчи и живи, как мне это нужно. Живи с женой. И не путай мои карты.
Сказав это, тюремщик вышел за дверь и запахнул ее. В то же мгновение с колен поднялась Цунаде и со всей своей силы вдарила по закрывшейся двери кулаком!
И ничего не произошло.
— Монументальная калитка, — хмыкнула Сенджу. — Похоже, мы в ловушке. Что будем делать?
— Я попытался применить технику Души, — признался Дан. — Из-за пут не работает. Мы могли бы попробовать сбежать, если бы не это.
Жена вновь села рядом и ощупала веревку. Прочная и усиленная фуиндзюцу. Внешним воздействием такую попросту не взять. Однако…
— Интересно, насколько сильно в этой Стране не афишируется личность бабушки? — пробормотала Цунаде под нос. — Выглядит… глупо.
— Не забывай о предательстве, — кивнул Като. — Даже если Мито-сама научила тебя, враг не обеспокоен.
— Меня просто недооценивают, — оскалилась жена, активируя Печать Силы Сотни.
Дан почувствовал, как чакра заходила ходуном и мстительно подумал о том, что стены их узилища не пропускают чакру не только во внешний мир, но и во внутренний. Их не заметят, даже если они на голове стоять будут.
Но тут же пришлось обеспокоиться — Цунаде выглядела крайне озадаченной и растерянной. А еще — бледной. Такой бледной Като ее видел совсем нечасто.
— Все в порядке, — с трудом разлепляя губы, произнесла жена.
Она оторвалась от веревок и деактивировала Печать. Като дернул руки, но все так же был беспомощен.
— Ситуация следующая, — устало глядя в потолок, начала Сенджу. — Печати на руках и ногах мощные, но я смогу снять рисунок. Проблема в том, что это нужно делать одновременно, иначе одни заменят собой вторые. А жрут они для эффективности твою чакру. Другими словами, мне нужно будет слить столько, чтобы превзойти твой резерв. И при этом и я и ты будем абсолютно беспомощны. Но если я солью всю чакру из Печати, то смогу снять все. Но сама буду бесполезна. И остальное будет только за тобой.
— Тогда не спешим, — решил Дан. — Время есть, надеюсь.
И они не спешили. По прикидкам Цунаде, они провели в камере у предателей неделю. И каждый день этой недели их кормил один и тот же шиноби. Правда, больше Токуто не говорил. Вообще ничего.
Тем не менее, постоянство усыпляет бдительность, а потому, выждав семь дней, супруги решились действовать. Просто сидеть и ждать — это было не для них.
— Я верю в тебя, — шепнула Сенджу на ухо мужу и разом слила всю свою чакру.
Коротко вскрикнув, она упала на пол без сил.
Освободившийся Дан тут же бросился к ней и нежно погладил по щеке. Она справилась, и она верит в него. Как может он ее подвести?
Осмотрев камеру на всякий случай, он приготовился ждать. Они не знали, чего ожидать от противника, поэтому Цунаде не начинала битву в одиночку. Да и здесь, на территории врага, ее сражение с Токуто вызвало бы эффект муравейника, когда все предатели в едином порыве обратятся против нее. А Дан не поддержит, ибо он связан.
— «Но это, действительно, просчет, » — подумал он, услышав шаги. — «Или Токуто имеет какую-то защиту от меня?»
Времени думать не было, да и бессмысленно это. Дверь, как всегда, открылась без шума, рывком, и в этот же момент Като применил технику Души!
И… нет, там не было защиты. Там вообще ничего не было. Равно как и чужой души. Като будто бы вселился в труп, но он знал, что подобное вселение выглядит по другому. А это было так, словно Токуто умер и потерял свою душу ровно в момент вселения.
— Я ничего не понимаю… — покачал чужой головой Дан и выглянул в коридор.
Действительно коридор, только откуда он это знал? Ах да — память тела. Совсем про нее забыл со всем этим.
Вернувшись в камеру, Като подхватил жену на руки и осторожно вынес ее. Пройдя несколько шагов, он ускорил шаг. Еще немного, и он уже бежал. Ему нужно выбраться отсюда, убежать! Спасти жену и себя!
Но сознание, вдруг, начала заволакивать черная пелена.
— «Молодец, Като, выбрался. Теперь моя очередь.»
Шоурай ощутил приятную тяжесть женского тела на своих руках и тут же подозвал клона-Минато. Желтая вспышка сверкнула прямо перед глазами.
— Неси, — передал жену самому себе контролер.