- Надменная?
- Ну Мэрил!
- Затем снова вернулся официант…
- И принес шампанское!
- … и принес креветки. Сразу после этого Грег поднялся, взял микрофон, и пошел в центр сада, на освещенный помост. Правильно?
- ммм, да. Продолжай, крошка.
- Он поздоровался со всеми, поблагодарил тех, кто поучаствовал в организации вечеринки, рассказал о проекте Артаффэйр, назвал пару человек, среди которых Ванесса, его партнеры, а я тем временем…
- Пила шампанское!
- Наблюдала за Крисом!
- Угу, из-за бокалов, - уточнила окончательно проснувшаяся блондинка.
- Мэрилин, я никогда еще так не напивалась!
- Раньше ты не пила шампанское литрами!
- Литрами! Максимум пару бокалов! – преуменьшила я предполагаемый размер выпитого.
- За раз. И это не считая аперитивов.
- Ты хочешь сказать, что я потеряла счет бокалам?
- Контроль, крошка, контроль. И в этом нет ничего плохого.
- Когда?
- После устриц и шпината?
- О мой бог, разве было еще второе?
- Шербет, суфле, мороженое…
- Где? А я где была?
- На дне бокалов с шампанским Ice Imperial.
- Мэрил, как некрасиво получилось! Почему ты меня не остановила?
- Женщина, которая говорит нет шампанскому, говорит нет жизни, и только Бог знает, где твоя норма, крошка.
- Жизни?
- Шампанского?
Я убежала в ванную, надеясь смыть под душем следы вчерашнего позора, гель для душа сразу покорил меня запахом цитрусовых, пробуждая воспоминания об ощущениях игристых пузырьков. Танец? Медленный романтический танец? Твердое плечо под пиджаком, неровный отблеск свечей, сад, утопающий в темноте…
- Мэрилин, почему мне кажется, что я танцевала?
- Потому что ты это делала, крошка.
- С Грегом?
- И с ним тоже, крошка.
- Тоже?
I’ve got you under my skin, - стала напевать блондинка.
- Какая жалость, что он не Синатра. Всего лишь вульгарный имитатор, какой гнусавый голос…
- Кто?
- Вчерашний диск, крошка.
- Я думаю, это римэйк.
- Какой то Бле..
- Может, Майкл Бабл?
- Может и Бабл. Бле… Фу… Знаешь, Фрэнк просто с ума сходил по мне…
- В этом я не сомневаюсь, Мэрил. Не будешь ли ты так любезна все-таки напомнить, с кем я танцевала прошлым вечером?
- До… или после твоего шоу?
- Моего чего?
- Твоих антимузыкальных воплей в стиле покинутой женщины, крошка.
- Чего чего чего?
- Твоих воплей по Крису!
- Боюсь даже спросить…
- Как ты выла под песню моей подруги Эллы Cry me a river?
- То есть… я пела караоке?
- Я не знаю, караоке ли это, крошка. В мои времена такое называлось харакири.
- Катастрофа!!!
- Ну … я видела выступления и получше. Не волнуйся, Элла Фитцджеральд всегда славилась отличным чувством юмора.
- Какой кошмар… я хочу умереть!
- Всегда успеешь, крошка. Но не сегодня.
- Мэрилин, а это что?
- Где? Ты сегодня невыносима, малышка!
- Я открыла шкаф и показала висящий на вешалке смокинг, кожаный портфель, пару мужских боксеров, носки с инициалами GC, белую рубашку, прозрачную косметичку с зубной щеткой, зубной пастой, бритвой, и тому подобным содержимым.
- Какого черта я делаю полураздетая в люксе мужчины, которого я даже не знаю?
- Ты предпочла бы оказаться в люксе женщины?
День тринадцатый (позже)
На столе уже были фотографии, к ним нужно было написать подписи. Все действующие лица вчерашней вечеринки, вместе с ними был Грег, Ван, Крис, даже я – на групповых фото, несмотря на гектолитры поглощенных мной пузырьков.
Я заказала в отеле такси и уехала, когда не было еще и восьми утра, поехала домой переодеться. Сегодня я должна была быть в редакции, где надо было привести в порядок мои разрозненные мысли и позвонить кое-кому, чтобы подтвердить случившееся.
Прежде всего я поблагодарила Грега за внимательность и гостеприимство, извинилась за вчерашнюю потерю рассудка и безобразия под воздействием алкоголя. Грег посмеялся и сказал, что я вела себя довольно забавно, и никак не намекнул на нашу, возможно, проведенную совместно ночь.
Ванесса уверила меня что мой певческий дебют рассматривался всеми как заранее задуманная шутка, а потом сказала, что потеряла меня из виду, как только я сошла со сцены. Стефано, к счастью, признался, что ушел гораздо раньше моего выступления.Может быть, фото хоть как-то помогут раскрыть личность мистера Смокинга.
Я внимательно просмотрела их, одна за одной… ничего…хотя, может… меня прервал телефонный звонок.
- Милла? – Крис единственный называл меня так.
Я глубоко вздохнула, досчитала до десяти.
- Крис, прости меня, пожалуйста. Я не знаю, что на меня нашло. Мне так жаль. Я перебрала шампанского, у меня не было никаких прав…
- Все нормально. Я позвонил узнать, как ты.
- Думаю, ты сам вчера убедился, не так ли? – ко мне возвращалась моя обычная язвительность.
- Я хотел бы увидеться. Может быть, выпьем где-нибудь завтра вечером?
- Выпьем? Завтра?
- Мне заехать за тобой?
- Ммм, нет. Завтра не получится. Я поеду в Брера, мне нужно сфотографировать картину.
- какую картину?
- ну знаешь, ту самую Николеттину картину…и потом…
Крис предложил составить мне компанию и помочь сделать фото.
- Будет просто замечательно, спасибо.
Я никак не ожидала такого поворота разговора.
- До завтра, встречу тебя у офиса! Захвачу твой шлем для мотоцикла!
Мне нужно бы надеть шлем на сердце.
- На челюсти, крошка: я еще никогда не видела, чтобы женщина так исходила слюной при виде бывшего, который предал ее, изменил ей и бросил…
- Мэрил, пощади. Ты знаешь, какое у меня было утро.
- И у меня тоже. Совпадение, правда?
- А что мне было делать?
- Может, мне еще придумать причины, по которым ты должна была принять его приглашение?
- После моего вчерашнего позора от моей гордости и так ничего не осталось.
- Гордость можно и задвинуть подальше. Достоинство, вот чего ты не должна терять, никогда: никто тебе его не подарит, а уж мужчина – особенно.
- А не слишком ты строга ко мне?
- Не бывает «слишком строга»… особенно когда влюблена в неправильного мужчину.
- Да как ты себе повзволяешь судить меня? Его? Ты достала уже, слышишь? До-ста-ла!
- Не возвращайся плакать на моем плече, крошка.
- У тебя нет плеча, на котором можно плакать, Мэрил.
- Вот именно.
День четырнадцатый
Я на смотрела на монитор редакционного компьютера с яростной злостью киллера, намеревающегося придушить жертву. Минуты, разделяющие меня от свидания с моим бывшим настоящим возлюбленным, никак не хотели превращаться в часы. Оставалось еще мучительно длинных пятьдесят четыре минуты. Утром я поругалась с платяным шкафом, который не хотел помочь мне стать Кэм, которой я так надеялась стать (или я пыталась стать Миллой?). В итоге, я остановилась на классических черных брюках-сигаретах и черной блузке с вышивкой с короткими рукавами. Единственным цветным пятном стали балетки. Алые, как и лак на ногтях.
- Ты готова к роли, крошка, - сухо прокомментировала Мэрилин.
- К роли?
- Ну да, к роли Сабрины, после Парижа, я имею в виду, - Мэрилин говорила об известном фильме с Одри Хэпберн.