-- О, -- скромно отозвался Ши, -- по-моему, не такие уж мы мастера, чтоб о нас повсюду гремела слава.
-- Возможно, -- согласилась Бельфеба. -- И сама владею я тем, что окрестил ты "парочкой фокусов", хоть и нескромным было бы с моей стороны с той же Камбиной себя равнять.
-- Как бы там ни было, милая моя юная леди, -- заметил Чалмерс, -- но я уже убедился, на основе своих собственных изучений данного предмета, что различие между черной и белой магиями существует исключительно на словах. Это мнимое различие никоим образом не отражает соответствующей разницы фундаментальных законов, управляющих той или иной магией.
-- Добрый паломник! -- вскричала Бельфеба. -- Да что же молвишь ты -нет разницы между "черной" и "белой"! Большей ереси...
-- Абсолютно никакой, -- подтвердил Чалмерс, не замечая, что Ши пытается остановить его громким "тс-с!". -- Жители данной страны просто договорились считать магию белой, когда ее применяют облеченные доверием представители власти для каких-то законных целей, и черной, если используется она всякими проходимцами для решения криминальных задач. Причем никак не скажешь, что сами принципы данной науки -- или искусства -- в том и другом случае не являются абсолютно одинаковыми. Вам следует применять термины "черная" и "белая" исключительно по отношению к субъектам и объектам магии, но никак не к самой науке как таковой, которая, подобно любой отрасли знания, с точки зрения морали совершенно нейтральна...
-- Но, -- возразила Бельфеба, -- разве заклинание, которое читают, скажем, чтобы похитить некоего благородного и зажиточного обывателя, не отличается от того, какое помогает изловить негодяя?
-- Вербально, но никак не структурально! -- стоял на своем Чалмерс.
После нескольких минут оживленного спора Чалмерс воздел вверх обглоданную попугайную кость.
-- По-моему, я вполне в состоянии, к примеру, располагая лишь одной вот этой костью, воссоздать живого попугая -- или, по крайней мере, жареного вместо того, которого мы съели. Вы не станете возражать, юная леди, что это было бы достаточно безобидной демонстрацией данного искусства?
-- Нет, но только в этом случае, -- согласилась она. -- Знаю я вас, ученых мудрецов -- стоит только согласиться с вами, как сразу в ловушку угодишь!
-- Следовательно, это можно было бы отнести к так называемой "белой" магии. Но предположим, что попугай мне потребовался для каких-то... гм... низменных целей...
-- Для какого, к примеру, злодеянья, добрый сэр? -- уточнила Бельфеба.
-- Я... гм... в настоящий момент просто не в состоянии выдумать. Предположим, это мне удалось. Так вот: чары и в том, и в другом случае будут совершенно одними и теми же...
-- О, да неужели! -- вскричала Бельфеба. -- Тогда, покажи, как создашь ты этих попугаев -- одного для честных целей, а другого для нечестных, и тогда и впрямь соглашусь я с тобой.
Чалмерс нахмурился.
-- Гарольд, какая может быть вполне законная цель для производства попугая посредством колдовства?
Ши пожал плечами.
-- Если вам действительно нужен ответ, то отсутствие цели ничуть не противозаконней всего остального, если нет каких-то особых правил игры. По мне так более дурацкого аргумента...
-- Попугай без цели -- это годится, -- пробормотал Чалмерс.
Собрав в кучку исходные материалы -- объедки, несколько лап папоротника, ножницы из своего набора и одну из стрел Бельфебы -- он раздул огонь, подбросил в него травы, чтобы образовалось побольше дыма, и принялся косолапо расхаживать взад и вперед, раскинув руки и декламируя:
О птица, что знает Слова человечьи, Хитро передразнит Все мудрые речи...
Тресь! Из леса вырвалось какое-то чудище, которое оказалось перед ними прежде, чем они успели вскочить на ноги. Издав ужасающий рык, одной из чешуйчатых передних лап оно прихлопнуло Чалмерса. Ши поднялся было на колени и до половины уже выдернул шпагу из ножен, когда лапа пришлепнула и его тоже...
Нажим на спину Ши ослаб. Он перевернулся и сел. Чалмерс с Бельфебой сделали то же самое. Оказались они перед самой грудью чудовища. Окружавшие их передние лапы монстра возвышались стеной. Тот восседал, придерживая свою добычу лапами, словно огромный кот. Ши уставился в его гигантские глазищи со зрачками-щелками. Существо лебедем выгнуло шею, дабы получше их рассмотреть.
-- Зверь-Крикун! -- вскричала Бельфеба. -- Теперь мы и впрямь пропали!
-- Это ты о чем? -- прорычало чудовище. -- Звали вы меня, аль нет? Тогда чего вы так обалдели, когда удостоил я жалких смертных своим ответом!
-- На самом-то деле... -- нечленораздельно пролепетал Чалмерс. -- У меня и мысли не было... По-моему, я вызывал птицу...
-- И что? -- взревел монстр.
-- Н-но вы же рептилия...
-- А что такое птица, как не рептилия в перьях? Эй ты, сопляк бесчешуйный, оставь-ка в покое свой задрипанный меч! -- рявкнул он на Ши. -Смерти захотелось? Гляди!
Чудовище откашлялось, втянуло в себя воздух... Птьфу! Зеленая слюна забрызгала окружающую листву, которая тут же съежилась и почернела.
-- Вот так-то, ежли не дадите за себя выкупа, разделаюсь я с вами прежде, чем вы "Мамочка!" успеете сказать!
-- Что за выкуп желаешь ты, почтенный монстр? -- спросила Бельфеба, белая, как простыня.
-- Конечно, слова! Единственная ценность, которую способны произвести задохлики вроде вас!
Бельфеба повернулась к своим спутникам.
-- Знайте же, добрые сэры, что монстр сей гордится своим даром слова и коллекционирует все виды литературного выражения -- как в прозе, так и в стихах. Боюсь, что, если не удовлетворим мы его желанья, он и впрямь нас погубит.
Ши нерешительно начал:
-- Вообще-то я знаю парочку неплохих анекдотов про Гитлера...
-- Нет! -- взревело чудовище. -- Все эти шуточки -- сплошное дерьмо. Желаю эпическую поэму.
-- Э... эпическую поэму? -- дрожащим голосом переспросил Чалмерс.
-- Точно, -- подтвердил Зверь-Крикун. -- Понимаешь, чего-нибудь вроде этого:
Внимайте скорее мне, добрые люди, И дамы, и девы, и все, кто ни будет! Хавелока повесть хочу вам поведать -- Занятнее повести нету на свете. Сложил ее сам я когда-то, итак, Герой был наш беден, несчастен и наг.
-- Ну как, сможете, доктор? -- спросил Ши у Чалмерса. -- Как насчет "Беовульфа"?