Из сочинений Валерия можно узнать не только о его жизни, но и о церковной ситуации в вестготской Испании. Интересен эпизод, связанный с путешествием в Толедо. Епископ Исидор настоятельно приглашает Валерия поехать с ним; по мнению самого Валерия, он был приглашен в Толедо для того, чтобы принять хвалу и почести. Однако такую настойчивость правящего епископа современные исследователи связывают с неоднозначным отношением церковных властей к отшельникам, которые представляли харизматическую власть. Возможно, епископ стремился подчинить отшельника своему влиянию или хотя бы понаблюдать за ним.[778]
Эпитамерон, посвященный моим скорбям[779]
О нищете возвести, моя горькая песня, и тяжких невзгодах
Лет прошедших, и всем покажи постоянные скорби мои.
Некогда я утопал в нечистых волнах мутной реки сего века,
Там я увидел покоя и безмятежности брег.
Божья Милость узрела, как в невзгодах скорби мои к ней взывали,
И повелела, исхитив, в блаженной обители тихую гавань направить.
Возликовав, что сподобился я места гармонии чудной,
Радуясь, ночью и днем хвалю всемогущего Бога.
В славном каноне блаженных отцов поучаясь,
Потемки незрячего сердца рассеять...
Зря пред собою жизни блаженной высоты
Я решил рассказать тебе о скорбях моих и мученьях,
Вкратце немного о многом ты найдешь в составленной книге:
Как противник восстал и непреклонно сражался,
И воздвигал на пути жестоко без счета преграды.
Сила Всевышнего как сети его разметала,
Как Он меня привел в сию безмятежную гавань.
Милость Господню молю и славное Его Имя,
Чтобы, укрыв ладью мою, от бурь жестокого мира,
К вечному и бесконечному Он направил ее покою,
Чтобы веслом святой веры Небесного Царства достигла,
Спешно, стремительно мчалась по просторам бескрайнего моря,
Чтобы удостоилась жить после смерти навечно у Бога.
Ты же, читатель, прошу, все прочитав и все зная,
Ты за меня умоляй Всемогущего Бога,
Чтобы простил мой грех,
Скверну очистил, спас душу.
[Так и тебя да спасет Бог в этом мире,
И возведет на небо,
И увенчает победой,
Духа Святого исполнит]
Воздыхания по поводу пережитых скорбей
Во времена моей юности я, недостойный грешник, уроженец провинции Астурии[780] предавался мирским недозволительным проказам, гоняясь за выгодой, в сумерках низменного века устремлялся к бесполезным наукам и в заботе об этих вещах сделался расслабленным, но внезапно по милости Божией пробудилось во мне желание обрести основы святой религии. Продвигаясь по бурному морю века сего, как бы странствуя на корабле, я приблизился к берегам Комплуденского монастыря,[781] горя огнем безмерного желания пристать к нему. Напуганный страхом грядущего суда, я чаял через покаяние прикоснуться к свету истины, но, носимый течениями мирского моря и часто жестоко гонимый дьявольскими ужасными порывами бури, я не мог достичь желанной пристани.
Побуждаемый необходимостью, я убежал в безлюдную пустыню на границе между городом Астуриия и Кастра Петри. Я отыскал освященное Богом каменистое место, подобное черствости моего сердца. Оно находилось на вершине горы необычайной высоты, и было это место пустынно, без признаков какого бы то ни было людского жилища, безводное, почти не имеющее почвы и потому угрюмое из-за неспособности ничего родить. Это место весной не оживлялось цветущими рощами, там нельзя было увидеть изобилия зелени, это место было отовсюду открыто всем ветрам; если приключалась сильная буря, там всегда пребывала непереносимая жестокая стужа.
Я решил испытать трудности в стольких бедствиях и лишениях и, несмотря на то что несчастная моя душа подвергалась всяческим невзгодам и была стеснена невыразимыми лишениями, я выдерживал, перенося все с душевным спокойствием, боясь, что брошу незавершенным начатое дело. Ибо написано,
«...что никто, кто вспять оглянулся,
Раз уже пережив превратности жалкого мира,
Спасенным уже не будет, ведь добрый пахарь не должен,
Дело достойно свершая, назад обращать свои взоры».[782]
Часто лукавый враг склонял мое жестокое сердце различными помыслами к обольщению. Но необходимо ревностно сопротивляться и мужественно противодействовать, «чтобы он не обманул или не помрачил душу ложным благочестием или не принудил с легкостью оставить однажды начатое из-за колебаний и непостоянства без всякой пользы».[783] Тот есть наибольший труд, который «устремлен к высочайшим вершинам»,[784] и невозможно достичь самой возвышенной вершины, если в твердой решимости целиком не отдаться делу, так как нежная душа не искусна в борьбе. Первая награда победы принадлежит тому, кто превозмог самого себя понуждением, кого жар веры и крепость упования на будущее вооружили, сделав несломленным вплоть до презрения к смерти, о каковых я бы воистину сказал: «Он изо всех сил сражался и победил».
778
La Hispania visigо́tica y mozа́rabe. Dos е́pocas en su literatura / Coord. C.Codoñer. Madrid, 2011. P.207.
779
Стихотворное посвящение написано свободным размером и представляет собой акростих, составленный из начальных и конечных букв строки, чго на латинском языке представляет следующее: Valeri egen[i] / narratione[s] // svperivs / memorato // patri nostro // dona deo, что означает: Валерия убогого повествование приснопоминаемому отцу нашему (настоятелю). Дар Богу.
781
Комплуденский монатырь – первый монастырь, основанный Фруктуозом из Браги в 40 км от Астурии.