И не в силу терпения моего, но благодаря силе всемогущего Господа, в ужасной сильной брани обращенный в бегство, он ушел, ибо весьма свирепый противник, видя, что тщетно он прилагал свои нечестивые старания и ничуть не преуспел, через невидимые козни коварного своего обольщения напал на знаменитого мужа по имени Рикимир, о котором он также знал, что тот является хозяином этого имения. Он внушил ему, что его ждет близкий конец, и побудил разрушить то самое убогое мое обиталище, что тот немедленно и сделал. A разрушив это жилище, и меня, сокрушенного и как бы упавшего с небес в преисподнюю, бросил снова в театр века сего. А на месте разрушенного моего жилища он хотел соорудить святой церковный алтарь. Несомненно, по внушению неотступного врага в соответствии с лукавым замыслом он выбрал меня, чтобы рукоположить в пресвитеры для верной погибели, как плененного мирскими соблазнами и обогащенного множеством обильных приношений.
Ибо написано: «Так, конечно, раб всемогущего Господа боится утратить безмятежность своей бедности, как жадные богачи обычно охраняют богатства от ущерба».[788] И еще: «Я буду призывать страдания и лишения, так как избранный призывает Господа – так святой муж для упражнения и испытания себя желает обрести страдания и лишения».[789] И еще: «Малые притязания и незначительный отдых и удовольствия этого мира следует сравнивать, созерцая грядущее воздаяние». He приходите через злые дела и ничтожные удовольствия настоящей жизни к наказанию будущего суда. Потому что нынешняя жизнь есть тщета, и почет, который в ней на время обретается, и очень короткая память этого мира, богатства которого как песок рассеиваются. Блажен же тот, кому Бог дал, чтобы хранить душу безупречной для Бога Творца всего, чтобы он смог приблизиться к могуществу его непорочный и невинный, чтобы проявить такую незапятнанность, какую от Hero получила душа, в то время как рождалась. Ибо несчастен тот суетный и пустой человек, который желает веселиться в веке сем, а потом еще радоваться со Христом. «Блаженнее уходить свободным, чем связанным путами стараться обрести свободу».[790] Лучше вести жизнь, полную трудов, чем проводить жизнь, просто не имея прегрешений. Гораздо лучше, странствуя, деятельно уходить из этого мира, чем через богатства этого мира попадать в силки заблуждений. Часто разрастается огромная неутолимая ненасытность желаний века сего, но велико и прекрасно милосердие божественной любви, Который всех надеющихся на Hero покрывает заботой постоянного охранения, и своих нищих спасает от тягот жесточайшей нужды и от высоты надменности, и удаляет от ужасного безумия могущественных людей.
И как мы продолжаем течение предпринятого рассказа, в то время как вышеупомянутый Рикимир пытался построить названную церковь, когда еще не было завершено возведение предполагаемого здания, внезапно захваченный смертью, он немилосердно лишился этой нынешней жизни, и мою убогость оставил в той самой постоянно бушующей непогоде. Итак, между тем среди этих порывов бурь бегущего по волнам века, измученный постоянными скорбями и печалями, я старался достичь прибрежной гавани, ведь древний завистник по своей извечной злобе возбуждает ненависть и готовит привычные ухищрения для новой погибели.
И он выбрал негодного мужа по имени Юст, который не соответствовал своему наименованию.[791] Росточка он был совсем ничтожно малого, отвратительный видом, цветом кожи варварской национальности эфиопов, и, будучи нечистый видом снаружи – с кожей, черной как смола, в глубине же сердца был чернее ворона, телом же мал, но обилен преступными злодеяниями. Вопреки моему желанию, его энергично, противоборствующего мне, рукоположили во пресвитера. Он достиг этой чести, выбранный ни за что другое, кроме как за то, что из-за безумного легкомыслия ради веселой шутки и дерзких насмешек совершал различные сумасбродства, а также, услаждаясь искусством, увлекался музыкальными и песенными состязаниями. Поэтому, когда во многих домах происходили обильные пиры с игривыми ритмичными песенками, он предавался прилюдному пению.
После принятого при рукоположении такого незаслуженного вследствие безумного легкомыслия почета он осмелился также осквернить святую религию явным лицемерием, ибо публично на глазах у людей, принося святыню по принятому обычаю, втайне он совершал дьявольское сквернодействие. После новой погибельной катастрофы и моего потрясения я был всеми оставлен совершенно один, ни у кого не имея поддержки и утешения, кроме одного левита Господня, которого я обрел, вернейшего христианина по имени Симплиций, имя которое он носил заслуженно,[792] который с безмерной нежной любовью смиренно принял меня в своем жилище. И когда с высшим послушанием ближайшего друга он старался услужить мне, и мы вдвоем пребывали в ежедневном служении в церкви, побудил завистливый дьявол того часто упоминаемого нечестивого священника, распаляя ненависть к нам чудовищной напастью завистливой злобы, он старался многими кознями чинить нам из своего коварного безумия препятствия.