Все эти стесненные мои обстоятельства и бедность, несчастная душа моя терпела помимо двадцати лет, о которых я упоминал в другом месте, также и другие двадцать два года. Из-за бесчисленных опасных испытаний, изложенных весьма кратко, не легкомыслие тщеславия побудило меня сделать достоянием гласности изложенное, но, чтобы стало открыто всем, кто желает обратиться к Господу и святой религии, сколько будет опасных преград от враждебного завистника и преследователя, и ревнивой, ужасной разного рода извращенности порочных людей, и как сталкивается в постоянной борьбе тот, кто решил овладеть славной победой, чтобы продолжительность изнурительной борьбы не породила бы оцепенение и безысходное сомнение, но в страхе перед Господом и судом Его и в надежде на жизнь вечную действенно укрепляло бы его вплоть до самого конца.
Но несчастья мои побуждали меня неотступно молить милосердного Господа, чтобы дал мне вплоть до конца нынешней жизни одерживать победу при постоянном нападении свирепого врага, пресекать злобу всех преступлений и не позволить оставить того места, которое мне наконец даровала Его любовь.
Такое прекрасное место гармонии и покоя наподобие рая, которое, хотя, как выше я уже говорил, опоясано стеною высочайших гор, однако не является сумеречным из-за мрачных отвратительных теней и кажется не только восхитительно прекрасным благодаря излучающему свет сиянию, но также изобилующим изумительной красотой свежей зелени, удаленное от мира, не потревоженное ни суетою каких-либо мирских занятий, ни встречами с женщинами, потому существует, чтобы явственно показать, что приготовлено Богом всем верующим, стремящимся к совершенной высшей святости, которые избегают мирских соблазнов и торговли. Но, видя это, враг через лицемерие своих приспешников пытается изгнать отсюда верующих в Бога.
Эпитамерон, посвященный вышеназванным злоключениям
Путь истины когда-то совершая тропой спасительной той, что ведет на небо,
И восхождением бодро поспешая достичь с поддержкой Божьей царства звезд,
Тенетами свирепого врага опутанный, я часто временами впадал в несчастья,
Всемогущий Боже Всевышний, протяни с любовью руку Твою упавшему,
Исхити грешника и смой позор грехов,
Плач о грехах его пусть непрестанный пребудет перед взорами Твоими,
Исторгни душу из жестокого огня чадящей преисподней, Милосердный,
Скорее уничтожь рукописанья бесовских уловлений, на меня составленные.
Справедливый Судия, Ты Тот, Кто судишь землю и владеешь Небесным Царством,
С приходом Твоего сиянья на Суде явится сила дивная Твоя.
Гнев ярости Своей уняв, о, Кроткий, прощенье дай грехам моим,
Очисти от всех постыдных действий и избранных Твоих причастником соделай, Милосердный.
Возобновление повествования от начала покаяния
Продолжая изложение о начале покаяния, сопровождавшегося вышеупомянутыми моими бедствиями от преследующего врага, я вновь опишу no порядку разрушенное мое уединение и нежнейшее утешение от поддерживающего Господа.
Когда на самой вершине горы народное глупое, святотатственное, слепое безумие почитало нечестивые капища демонов отвратительными и неразумными языческими обрядами, стараниями верующих христиан таковая постыдная непристойность уничтожается, с помощью всемогущего Господа воздвигается базилика святого мученика Феликса. Место же это, как выше было сказано, хотя было расположено в крайней скудости всего необходимого, но по чистоте веры на молитвы просящих быстро получило поддержку. Итак, я поведаю кратко о двух таинственных откровениях и о направляющем милосердии, чтобы я вернулся к неизъяснимому своему желанию обрести религиозное покаяние.
Пока лишенный временами поддержки человеческого утешения на упомянутой скудной горе я жил едва дыша, не имея совершенно никакого заботливого и поддерживающего в повседневных нуждах слуги, пришел ко мне некий клирик, уповающий на крепость юности, и пламенно молил, чтобы стать моим учеником. Заметив, что он энергичный и пригодный к мирским занятиям, я решил, что он будет продавать труды дел моих и из вырученных средств доставлять нам пропитание.
И когда в одном имении достаточно в его кладовой скопилось средств и фруктов и других съестных припасов, однажды в то время как я отправил к нему одного брата, я забыл ему дать поручение, потом вспомнив, крикнул ему, когда он спускался по склону крутой горы: «Скажи этому слуге, чтобы он дал один модий[798] ячменной муки слепому соседу и еще другому бедняку половину модия».