Потом, когда пришла ночь и я лежал в своей келье, напало на члены моего тела оцепенение, и тотчас я увидел, что я крепко связан для пытки, и затем два мужа, стоя с двух сторон с мечами, немилосердно терзали мое тело и жгли мои бока. И когда я, страдая от ужасного мучения, пробуждался, снова впадая в оцепенение, засыпал, я подвергался той же пытке. Когда окончательно я проснулся, взмолившись, я сказал: «Господи, ради бесконечного Твоего милосердия открой мне, за что я так страдаю, потому что я не знаю, за какую провинность на меня обрушилась ярость Твоего гнева». После этого я услышал голос, говорящий: «Не слышал ты Евангелие, говорящее, чтобы милостыня твоя была в тайне, a ты с горы во весь голос раструбил о милостыне». И сразу же, освобожденный от пут, я возблагодарил Господа, потому что удостоился за глупость свою подвергнуться наказанию. Спустя несколько дней вышеназванные мирские средства, из-за которых я испытал такой ужасный гнев, были уничтожены огнем. После этого, перепуганный страхом, не только тленные мирские подаяния и даже самого служителя я от себя подальше изгнал. И как с этого времени было явлено попечение Господнего милосердия на просьбы, я поведаю вкратце.
Когда в том скудном месте я воспитывал одного сына добрых родителей, и ему для воспитания я написал специальную книжечку, и когда родители его пытались дать мне ценные подарки, я сказал матери этого мальчика, чтобы дала мне плащ, сотканный из козьей шерсти. И когда прошел один или два года, или больше, и она забыла выполнить свое обещание, когда приближалось время сбора винограда и она спешила на праздник урожая, эта женщина по имени Феодора занемогла. Когда ночью больная спала, ей было открыто, чтобы она отправилась со своим мужем, сыновьями и дочерями в вышеназванную церковь святого Феликса просить об исцелении. А так как под этой горой шла общая проезжая дорога, когда уже по ней они шли, повстречали на дороге большую толпу людей, везущих много поклажи на быках. И когда среди них они шли, однорогий бык, разъярившись, проткнул эту матрону рогом под лопатку. Итак, дикий бык, вскинув вверх голову, пронзив до конца рогом ее внутренности, поднял на рога.
Когда ее муж со всеми своими и прочими попутчиками пытался освободить от него ее тело и никоим образом не смог, когда уже полумертвую ее держал, явился ему светозарный муж, идущий со стороны церкви святого Феликса по пустыне, лицо которого сияло как солнце, а одежды его ослепительнее снега. Когда он приблизился к ним, как бы не зная, спросил: «Что случилось, люди, и что за причина скорби и смятения вашего?» Тогда они указали на чудовищное это бедствие, говоря: «Смотри, господин, какое гибельное совершилось происшествие. Растерзана женщина, и мы никак не можем ей помочь». И он ответил: «Вас так много, и вы не можете ей помочь? Что вы мне дадите, если я ей помогу одним мановением?» Тогда все они сказали: «Если ты прикажешь, то можешь сам сотворить вознаграждение, потому что такая в тебе преславная светлость святости, что для тебя нет ничего невозможного для исполнения».
Тогда он приблизился к ней прежде и сказал: «Я тебе ничем не помогу, если прежде мне не дашь клятву перед тем, как ты отправишься в Бергид, ты сделаешь ту накидку, которую обещала некоему Валерию». И она, отвечая ему, сказала: «Господин, кто ты?» И он ответил: «Я человек господина Феликса». И она, оправившись от страха и принуждаемая страданием, протянув руку свою к церкви святого Феликса, сказала: «Клянусь господином моим Феликсом, что, если поможешь мне исцелиться, я немедленно начну трудиться». После этого он двумя перстами снял ее тело с рога быка, на котором оно было закреплено и долго оставалось пронзенным. И положив руку на ее рану, сказал: «Вот ты здорова, и если сделаешь то, что пообещала, благополучно в Бергид дойдешь и благополучно оттуда возвратишься. Если же пренебрежешь, вменится тебе в вину». Услышав это, она исцелилась от всех страданий. Пробудившись с этим, она начала в великом волнении беспокоиться, что так долго не рассветает. Ибо когда раздалось пение первого петуха, поспешно поднявшись с постели, она созвала дочерей и служанок и с таким усердием принялась за работу, что на третий день закончила изделие и со многими извинениями собственноручно передала мне плащ. И поведала мне, как она пострадала.
Итак, когда на вышеупомянутой горе я пребывал, стесненный безмерной нуждой в средствах существования, пришло безмятежною порою довольно много мальчиков поступить ко мне в ученики. Но когда угрожала зимняя бурная непогода, все уходили подальше, а я оставался в затворе, стесненный чуть ни до смерти нуждой настолько, что некий богобоязненный мальчик, желая меня утешить, обещал остаться со мной. И вместе нас захватили огромное множество снега и жестокие порывы ветров. Бедняжка, он умер, когда наступила острая нужда. Я же несколько дней оставался возле его бездыханного мертвого тела, пораженный близостью смерти и ее неотвратимостью.