(2) запрет носить оружие и ездить верхом;
(3) требование носить особую одежду, отличающую их от мусульман;
(4) запрет наследовать «правоверным»;
(5) запрет иметь рабов-мусульман и даже брать в жены мусульманок (тогда как обратное практиковалось довольно часто);
(6) запрет строить новые храмы, совершать церемонии вне стен церквей (включая похороны), звонить в колокола;
(7) запрет негативно отзываться об исламе и пророке.
И хотя в реальной жизни эти запреты (особенно изначально) соблюдались далеко не всегда даже в Кордове, тем не менее с течением времени дискриминация становилась все более жесткой.
В первые столетия после мусульманского завоевания в столице мусульманской Испании продолжали строиться не только церкви, но и монастыри; молодые христиане изучали арабский и носили мусульманскую одежду. Несмотря на формальный запрет на ношение оружия, известны христиане-воины и даже христиане-телохранители правителей. В делопроизводстве мосарабов использовался местный диалект арабского языка, разбавленный большим количеством заимствованных латинских слов. Основным языком общения в христианской среде оставался романский разговорный диалект, получивший развитие по мере исчезновения разговорной латыни в первые десятилетия VIII в.
Процесс ассимиляции развивался отнюдь не так быстро, как можно было бы себе представить. В том числе благодаря праву городских христианских общин на самоуправление. Христиане имели право самостоятельно решать свои внутренние дела, избирать собственных должностных лиц. He случайно именно мосарабы не только сохранили литературное и правовое наследие вестготской эпохи, но и продолжили эту традицию. Из их среды происходит большинство испано-христианских текстов, относящихся к раннему Средневековью, в том числе такие важные памятники христианской историографии, как т.н. «Византино-арабская хроника», доведенная до 741 г., и т.н. «Мосарабская хроника 754 г.», содержащая развернутое описание мусульманского завоевания.
Церковная организация и христианская вера являлись главным препятствием на пути ассимиляции потомков испано-римлян и вестготов. Христианские общины сохранялись во всех крупных городах Аль-А́ндалуса до конца XI в., когда с приходом на полуостров берберов-альморавидов, отличавшихся особым религиозным фанатизмом, дальнейшее существование мосарабских общин стало невозможно. Клир (епископы, пресвитеры, дьяконы, чтецы) пополнялся за счет представителей высокопоставленных семей. На активность религиозной жизни указывают неоднократный созыв церковных соборов,[106] диспуты по ключевым вопросам христианского вероисповедания и даже распространение ересей.
Значимым событием церковной жизни Аль-Андалуса стало движение «добровольных мучеников». В литературе существуют разные объяснения истоков движения. В частности, обращается внимание на тенденцию к сокращению численности и влияния христианской общины города к середине IX в., а также на экспансию арабского языка и арабской культуры, которую радикальное крыло христиан рассматривало как основу для возможной исламизации даже в отсутствие явных признаков усиления дискриминации со стороны мусульманских властей.[107]
Признавая значимость перечисленных факторов, вместе с тем отмечу, что, несмотря на режим формального покровительства «зимми», репрессии против христиан были обычной практикой как до, так и после середины IX в. уже в силу относительной слабости центральной власти, нуждавшейся в акциях демонстративного устрашения христиан для консолидации мусульманского большинства. Рано или поздно накапливающееся недовольство должно было вырваться на поверхность: достаточно было только повода. Таковым стала казнь эмиром Абд-ар-Рахманом II христианина-начальника дворцовой стражи, чья личная преданность правителю не вызывала сомнения.
В ответ вспыхнуло движение стихийного протеста, продолжавшееся несколько лет (850–859) и затронувшее почти исключительно Кордову, хотя отдельные акции были отмечены и в других городах. Участники протестов демонстративно появлялись в общественных местах и громко объявляли Мухаммада лжепророком, а ислам лжеучением, стремясь восстановить чистоту христианской веры и сплотить своих равнодушных единоверцев. Первым мучеником стал монах Исаак из Кордовы, который был схвачен и казнен; однако вскоре его примеру последовали еще десять христиан.
Вдохновителями движения стали Спераиндео († 853), аббат монастыря, расположенного в окрестностях Кордовы, а также его ученики пресвитер Евлогий (ок.800–859) и Павел Альвар (ок.800 – после 860). Спераиндео способствовал популяризации идеи «добровольного мученичества» своим «Житием и мученичеством свв. дев Флоры и Марии», «Актами мучеников Адольфа и Иоанна»[108] и «Апологией против Мухаммада» (от последней сохранилось лишь несколько фрагментов).[109]
106
Единственные сохранившиеся соборные постановления – каноны Кордовского собора 839 г, подписанные епископами Толедо, Мериды, Гуадикса, Эсихи, Кордовы, Малаги и Эльвиры (Гранады) (cm.: Corpus scriptorium muzarabicorum / Ed.I. Gil. T.1. Madrid, 1973. P.135–141). Однако известно также o фактах проведения соборов в 783 и 795 г. (вероятно, в Севилье), собиравшихся под председательством Элипанда Толедского, взгляды которого были позднее признаны еретическими. Евлогий Кордовский упоминает о собрании епископов, созванном кордовским эмиром в 852 г. для обсуждения проблемы «добровольных мученичеств». Существуют также упоминания о проведении собора в Кордове в 860 г. Последний известный собор мосарабских епископов собирался в Кордове в 862 г. для разрешения спора между аббатом Самсоном и Остегесисом, епископом Малаги. Показательно. что на христианском севере полуострова первый церковный собор в собственном смысле слова был созван лишь в 1055 г.
109
Cм.: