Этими и им подобными словами они возбудили народ и еще не успели закончить свою речь, как разгневанная толпа, словно трещащий в кустах огонь, разгораясь ненавистью к рабам Божьим, набросилась на них с побоями и бранью, они стремились убить святых, посмевших войти в их святилище, что у них считается тяжким преступлением. И если бы не было судьи, который своей властью сдержал ропот обезумевшего народа, их бы сразу лишили жизни. Вырвав их из рук убийц, он посадил их в тюрьму к ворам, приказав заковать в кандалы. Они даже там проповедовали, пророчествовали, говоря, что приблизилась смерть тирана, восхваляли истинную веру и осуждали лживую. И хотя телу не хватало силы, чтобы вынести наказание, однако они вплоть до смерти не переставали возвещать истину. И за то, что они вошли в их храм с проповедью Евангелия, тираны и судьи приговорили их сначала к отрубанию рук и ног, а потом – головы. Слуги Христа радовались этому приговору, готовые принять такую смерть в городе. Явился жестокий палач с криками и угрозами, он злобно приказал осужденным поторопиться на казнь, – все считали, что они хотели избежать казни, чем умереть таким образом. Дорогие братья, кто может рассказать об ужасе этого часа? Кто сообщит об увечьях, кто скажет о мучениях, кто, наконец, поведает об удивительной стойкости святых, когда сами язычники, ошеломленные увиденным, стали думать о христианстве более снисходительно?
Итак, оказавшись на месте казни, святые мученики прежде указания ликтора протянули кисти и вытянули руки, которые после удара меча упали в разные стороны. Затем им были отрублены ноги, и, не испытывая никакой скорби, они пали, обезглавленные. Их тела, разделенные на части, были повешены на крестах, которые вместе с другими крестами были выставлены на противоположном берегу реки в 16 календы октября, в вышеуказанный год.[991]
Глава XIV. Эмир и знать принимают решение уничтожить христиан
Язычники были обеспокоенны поведением мучеников, а сам эмир, приведенный в бешенство, задумался над тем как обуздать рвение святых. Он расспрашивал мудрецов, интересовался мнением философов и своих советников по этому поводу. Они все, тайно решив погубить верующих, единодушно заявили, что христиан надо схватить и, заковав в кандалы, посадить в тюрьму. Тогда уже без сомнения будет разрешена и проблема, убивать ли их, если появится кто-то, необдуманно упрекающий их пророка. Мы же, несчастные, узнав об этом решении, разбежались и исчезли, и теперь бродим, прячемся и, изменив своим привычкам, робко и в молчании проводим ночи, боимся шороха листьев, часто меняем места своего пребывания, ищем более безопасные укрытия, в страхе исчезаем кто куда, боясь смерти от удара кинжала, хотя и собираемся умереть однажды по чувству долга. Мы избегаем мученичества, не потому что боимся смерти, которая когда-нибудь все равно придет, но потому что мы недостойны мученичества, которое дается не всем, а избранным. О тех, кто претерпевает мученичество сейчас и еще претерпит, было сказано апостолом от начала мира: Ибо кого Он предузнал, тем и предопределил быть подобными образу Сына Своего, дабы Он был первородным между многими братиями. А кого Он предопределил, тех и призвал, а кого призвал, тех и оправдал; а кого оправдал, тех и прославил (Рим.8:29–30).
Глава XV. Волнение христиан и их различные мнения на собравшемся в Кордубе соборе епископов[992]
Многие, негодные для житницы Господа, выброшенные из невода апостолов и по этой причине не заслужившие, как добрые люди, находиться в домашней обстановке, но скорее, как солома, предназначенные для неугасимого огня, отказались бежать с нами или пострадать, или даже скрыться. Они оставили благочестие, предали веру, отказались от Церкви и отреклись от Распятого. Предавшись нечестию, они, увы, подчинились бесам и злословят, преследуют и уничтожают христиан. Еще больше тех – из числа как священнослужителей, так и мирян, – кто раньше вместе с нами здраво предсказывал победы мучеников, проявлял единодушие, восхвалял памятные поступки, превозносил борьбу, а теперь сменил свои убеждения, начал думать по-другому, и, не разбираясь, осуждать тех, кого до сих пор признавал блаженными. Это происходит потому, что сами святые, не желая сострадать менее крепким, скорее решили позаботиться о своем спокойствии и мирном состоянии, которое они надеялись купить ценой крови на небесах, чем помочь колеблющейся среди жестоких неверных Церкви, хотя каждый день в Священном Писании они читают с нами, что ни жизнь, ни жестокие опасности, ни даже сама смерть не смогут никогда отлучить святых от любви Господа нашего Иисуса Христа.[993]
992
Церковный собор был созван эмиром Абд ар-Рахманом II в 852 г. специально для решения вопроса о мучениках (практика созыва соборов главой светской власти существовала еще с вестготских времен). Имена участников этого собора неизвестны. Евлогий сообщал лишь, что съехались клирики различных церковных провинций. Светскую власть на соборе представляло доверенное лицо эмира – упоминавшийся выше Кумис (будучи в то время еще христианином). Само постановление собора носило досгаточно компромиссный характер и не предполагало гонений на сторонников мучеников; признав погибших христиан святыми. собор наложил запрет на принятие добровольной смерти за веру в дальнейшсм.