Он был очень смиренным и послушным благодаря святости, которой сиял, и по горячей просьбе монахов монастыря святого Спасителя, который находится недалеко от Кордубы, в северной части, у подножия горы Мелларис, его облекли в священный сан. Он принял святое служение против воли и, я бы сказал, по твердому настоянию и решению своего аббата, и, усиливая посты, бдения и молитвы, все больше возрастал в добродетелях, чтобы, поднявшись по лествице заслуг, увидеть Господа в Сионе. Хотя о его почтенной жизни и поведении, которому все должны подражать, достаточно рассказывается в достойном похвал сообщении тех братьев и сестер, которых он наставлял, однако еще более прекрасно мы видим, что в годы цветущей молодости он окреп душой и не замедлил принять меч мученичества.
Он всегда хранил страх Божий и, презирая все земное, в мыслях находился на небе и более стремился освободиться и быть со Христом, чем иметь дело с тленными вещами. Однажды он предстал перед судьей с проповедью Евангелия, осуждая бесстыдного пророка и зловоние преступных собраний нечестивых, и утверждая, что если судья не раскается и не обратится к благочестивой вере, то будет наказан карающим огнем. Тогда Фандилу заковали в кандалы и бросили в темницу к разбойникам, чтобы потом по приговору обезглавить.
Судья, не откладывая, доложил об этом событии эмиру, и он, неразумный, воспылал яростью и в некоем оцепенении ужаснулся победоносной смелости, которая не испугалась эмира во всей его славе, столь высокомерного, тщеславного и гордого, и так смело обличила того, кто считал, что он возвышается над всеми. Эмир тотчас потребовал схватить епископа, но тот, будучи предупрежден, спасся бегством. Говорят, что тогда эмир повелел незамедлительно наказать его; он даже приказал по общему волеизъявлению уничтожать всех христиан, а женщин разгонять, нарушив общественный договор, за исключением тех, кто, отказавшись от своих убеждений, обратится к их вере. И если бы это приказание не было проигнорировано решением сатрапов, которые, так как ни один разумный и образованный человек и никто из знатных христиан не совершил ничего подобного, считали, что не нужно уничтожать всех, кого личный вождь не ведет на битву, я думаю, что тогда оно полностью уничтожило бы наше христианство мечом или вероломством. Убив отважного борца мечом, он приказал повесить его на виселице на другом берегу реки.[998]
Глава VIII. Подвиги мучеников Анастасия, Феликса и Дигны
За Фандилой на другой день последовал священник Анастасий. С детства он изучал разные науки в базилике святого Ацискла Кордубского, в юношеском возрасте служил дьяконом там же, затем уже в зрелом возрасте обратился к монашеской жизнью, к которой уже давно чувствовал влечение, что шло в ущерб его обязанностям, и, наконец, посвятил себя священническому служению. Анастасий стремительно направился во дворец, предстал перед консулами и за справедливые слова против врага истинной веры немедленно был казнен мечом и повешен. Вместе с ним в тот же день за подобные слова был казнен монах Феликс, уроженец города Комплутума, гетул по происхождению, каким-то образом попавший в Астурию, где узнал кафолическую веру и монашескую жизнь.
Когда тот день, совершая свой бег, уже почти склонился к девятому часу, девушка по заслугам носящая имя Дигна,[999] из монастыря почтенной Елизаветы, о которой говорилось во второй книге, по Божьему внушению и ободрению вышла за пальмовой ветвью.[1000] Незадолго до своего мученичества она увидела во сне прекрасную девушку ангельской внешности, держащую в руке розы и лилии. Когда она спросила ее имя и о причине ее прихода, та ответила: «Я – Агата, некогда претерпевшая ради Христа жестокие страдания. А теперь я пришла, чтобы принести тебе часть этого пурпурного дара. Возьми, пожалуйста, подарок и будь стойкой в Господе; остальные розы и лилии, которые у меня в руке, после тебя я отдам собирающимся переселиться из этого места». Когда Дигна приняла из ее руки розу, святая дева, прославленная таким даром, исчезла из глаз смотрящей.
Дигна, по крайнему смирению и покорности считавшая себя последней из сверстниц, хотя и была несравненной служительницей, однако не хотела именоваться Дигной и со слезами говорила: «Не называйте меня Дигной, а лучше Индигной,[1001] ибо я должна носить имя согласно своим заслугам». Со дня своего пробуждения после видения, загоревшись любовью к мученичеству, она все чаще стала тихо размышлять, как можно приблизиться к нему. Она становилась очень радостной и вдохновлялась, слушая о мучениках. Твердым шагом направилась она, чтобы стяжать венец, словно под их руководством. Итак, тихо открыв ворота монастыря и узнав, что блаженных мучеников вешают, она стремительно направилась к судье и смело спросила его, почему он замучил ее братьев, вестников справедливости. «Не потому ли нас преследуют, что мы – служителя Бога и с верой почитаем Троицу: Отца, и Сына, и Святого Духа, признавая одного истинного Бога, и все, несогласное с этой верой, мы не только отрицаем, но проклинаем, осуждаем и отвергаем?»
1000
Пальмовая ветвь служила наградой на состязаниях атлетов в древности. Христианские авторы использовали этот образ в своих текстах.