22. Но брошенное на растерзание тело охранял не отряд людей, возможно, подкупленный, и не само благочестивое милосердие христиан в радости, что в их общине оказался мученик. Для него никто не выполнял службы стоять на страже, чтобы нельзя было подумать, в случае, если на страже будут люди, что мученику не воздается почесть охраны ангельской и божественной. Ворон, гнездившийся неподалеку, птица медлительная и очень ленивая, с отвратительной кожей и с темным оперением, полагаю, чтобы показать своим одеянием скорбь по ушедшему, отгонял прочих птиц, больших и быстрокрылых, отогнал от тела и внезапно появившегося волка, пугая его своим натиском; как вдруг волк, повернув голову, в оцепенении остановился не потому, что испугался нападения ворона, а потому, что увидел тело и, как я полагаю, увидел ангельскую стражу. Повторилась древняя история, когда такая же птица прежде носила множество хлебов от жнецов Илии, и теперь послушно служила святому Викентию.
23. Испуганный таким сообщением, Дациан сказал: «Я уже не могу одолеть мертвеца, и, упорствуя в своей свирепости, я сделал его еще славнее. Но, если его не может поглотить земля, пусть море его утопит, чтобы нам не пришлось ежедневно краснеть на глазах у людей; его победу скроет море. Пусть его закроют в корзинке, как зашивают в мешке отцеубийц; пусть он будет зажат в плетеной корзине тяжелыми камнями и, когда моряки отплывут на большое расстояние, он будет выброшен в пучину на корм рыбам, им останется лишь разорвать его, и они пожрут его. И если его по медлительности своей не могут [сожрать] звери земли, пусть его раздерут более жадные пасти, и, если его выбросит к чужим берегам, пусть течение прибьет его обратно и швыряет о скалы, чтобы он даже мертвый не обрел покой среди камней».
24. Что же ты делаешь, свирепейший дьявол? Ты еще в одной стихии прославляешь нашего мученика. Закрывают в корзине того, кто несет или соль целебную, или часть Господней доли, или горчичное зерно веры, или зерна пшеницы для поддержания жизни, или пропитание во имя спасения. Туда, говорю я, было положено тело, оно было прижато и сдавлено вплоть до шеи, словно Дациан боялся, что он сбежит. Тогда мерзкий человек по имени Евморфий, язычник, нечистый духом, который исполнял при этом Дациане жестокую обязанность носильщика и перевозчика, верный своему преступному делу, велел морякам, чтобы они перевезли тело на далекое расстояние. И вот, когда горы скрылись с глаз, а берег исчез из виду, и им, усталым, показалось достаточным расстояние, они, боясь, как бы не перевезти его в другую провинцию, сбросили Викентия в пучину моря, и течение покрыло его.
25. Они вернулись к Дациану веселые, неся радостные вести, разнузданные в моряцкой удали, крича, невпопад хлопая в ладоши и развязно шумя, очень спешили, чтобы непременно первыми сообщить наместнику радостное известие о том, что святого Викентия убрали с глаз людских. Но тут, хотя гребли они очень быстро, однако управляющая рука Бога была быстрее, к берегу приплыло тело мученика. Предполагали, что он уже утонул в глубокой пучине, а он уже приблизился к гавани, чтобы упокоиться, изыскивая для себя погребения раньше, чем было объявлено о том, что его вынесло на берег. Я полагаю, святой, явившись, убедил некоего человека, которого испытывал в вере, прийти на берег, указав место на берегу, где он лежал. Пока тот робко и медленно шел, вдова, престарелая и набожная, во сне увидела истинные знамения о том, где тело покойного, прибитое к берегу, – а оно уже было погребено мягким песком медленным течением, и сама скользящая стихия с лобзанием совершила почесть погребения.
26. Поэтому ничего удивительного, что после и людьми было исполнено то, что уже воздали стихии. Был погребен на берегу на границе земли и вод тот, кто, свидетельствуя о вере, был испытан чудесным образом и на земле, и на море. Та старуха показывает многим το место на берегу и словно вновь видит знаки и направляема в извилистом пути следами стоп. Святой Викентий, который был достоин почести погребения, был найден упокоенным.
27. Оттуда всеми почитаемое блаженное тело Викентия было перенесено в базилику, где упокоилось с почестями. Затем в кафедральном соборе в честь мученика был освящен алтарь, так он, почитаемый сам, почтил место, посвященное Богу для совершения таинств. Так как мощи его находились во многих местах, это послужило к более широкому его почитанию. Он заслужил почитание многих и чем больше мест освятил, тем более был почитаем сам.