6. Пока один это говорил, другой, я думаю, в это время ободрял себя и ответил так: «Не сомневайся, брат, что я разделю с тобой жребий этих великих дел. Разве не так я тебе знаком по прошлым нашим общим делам, что меня придется уговаривать стремиться к славе небесной? Нет, давай же, прервав разговор, докажем это делами и разыщем врага веры, где бы он ни был; дух пылает, желая начать путь, ибо вере свойственно проявляться некоторым образом медленно».
7. Мы до сих пор говорили, что они пришли туда сами, теперь представим дело так, что они были туда приведены. Как солдаты могли показаться достойными пытки, если бы их не выдавала их прежняя жизнь? Конечно, они могли, когда их поймали, подвергнуться страшному наказанию там же, если бы не сочли, что из-за упорства в вере их одолеют более длительные пытки. Очевидны замечательные заслуги добродетели тех, кого столь долго мучили казнью. Сколько раз, думаю, они подвергались все новым и новым пыткам, преследуемые в стольких городах во время своего пути, и не раз возобновлялся им приговор, чтобы увеличить боль их ран, а рубцы затягивались, возбуждая тем самым безумство палачей! Сколько раз им предстояло испытать более суровые мучения, когда пытки становились менее жестокими, так что в мучениях возрастало то, что уменьшалось при казни! Сколько видов пыток измыслил палач и изобретательная жестокость, что новая пытка находила место на теле, столько раз изорванном! Сколько раз, думаю, крюки подносились к языкам пламени, а языки пламени к крюкам, что и те закрывали зияющий ток крови, и эти вновь разрывали опаленные ранее отметины ран! Мы можем подытожить все это одним образом: что выдерживает столько зла от свирепых [палачей] тот, кто спасается потому, что столь давно уверовал. Как относиться к тому, что в это время не находится больше ни одного мученика? Сколько мы списываем на гнев преследователей, что лишь Эметерий и Хелидоний были верующими, а все остальные отрицали Бога! Сколько яростных жал направляют язычники на тех, в ком видят упорство, за то, что те им сопротивляются! Жестокость распространяется не на многих, и не ослабляется усилие, насытившись пытками в отношении многих. Никто не может усердствовать в пытке сильнее того, кто не хочет быть побежденным немногими.
8. Какие были среди этих пыток слова стойких мучеников? Какие были знаки небесных добродетелей? Их таскали по темницам длительное время, но их не касалась грязь тюрем, их не истощали худоба и бледность, боль не терзала их чувства, но неустрашимые и прекрасные лики смеялись над напрасным яростным безумием, в то время как тела подвергались изощренным пыткам. Сколько раз, думаю, среди угроз и упований верующих слышался небесный глас, ободряя их! Сколько раз, когда ликторы подносили факелы, сиял огонь, свидетельствующий о силе божественного света!
9. Без сомнения, можно понять, сколько чудес свершилось в то время, рассказать о которых потомкам побоялась языческая зависть. Но я свидетель тому, как тогдашний судья тайно говорил своим союзникам так: «Слушайте, спутники мои. Мы сами видели несказанные чудеса и, хотя не хотели верить, испугались. Мы своими ушами слышали брань и насмешки упрямых языков. Мы увидели, что пытаемые оказались сильнее палачей и, хотя согласно указам наших начальников мы должны подвергать их пыткам, однако мы прекратим участвовать в общей позорной жестокости. Пусть мы заслужим в будущем хотя бы насмешки; никто никогда этого не прочтет, никакие тома этого не сохранят, чтобы христианская вера никогда не была вооружена примером таких людей, чтобы они не увеличили славу своего Бога столь светлой добродетелью. Наше преследование приведет к выгоде, если эти акты[284] поглотит пожар».
10. Что тебе теперь пользы в твоем злодействе, безрассудное и глупое язычество? Ты не хотело, чтобы мы знали то, во что верим. Нетронутой остается вера, пусть письменная память и погребена; кто начал познавать Бога, всегда знает, что Он может все. To, что видел рукоплещущий народ после совершения казни, не смогло забрать коварство врага. Говорят, что когда они шли к месту мученичества, то бросили в небо в качестве знаков дары для будущего вознаграждения – один бросил в податливый воздух платок, другой – кольцо, и эти дары победы, оценив их не по дешевому их виду, вышний престол Господа поднял дуновением ветра, охотно приняв эти подношения как двойной залог – один как знак веры, второй как знак милости.
284
Первыми свидетельствами о христианских мучениках были акты римских судов, составляемые по закону при допросе подсудимого.