достойные кары; шептал трясущимися губами полные ненависти и злой насмешки прощальные речи... Долгое время лишь надежда давала ему силы, чтобы пережить новый день - отличающийся от предыдущих лишь интенсивностью и видом пыток. Но его стойкость была растрачена понапрасну: давно слились в размытые пятна черты ненавистных лиц, а их обладатели теперь уже никогда не ответят за свои преступления. Не перед ним, по крайней мере. Они исчезли. Сбежали, оставив своих жертв надежно запертыми в камерах - умирать от голода, жажды и яда, медленно расползающегося в их крови... в день, когда это случилось, он почувствовал в воздухе резкий химический запах - за секунду до того, как тело перестало слушаться его, а сознание начало меркнуть, утопая во тьме... ...но он был силен. Куда сильнее, чем когда-либо думал. Он помнил свой отчаянный крик и энергию, бурлящим потоком наполняющую одеревеневшее тело. Помнил, как сминалась толстая железная дверь от движения его руки... помнил, как несся вперед, ведомый чувством узнавания и бурлящей в крови ненавистью. Как оказалось, одна из его мучителей все-таки не сумела сбежать. Хруст ее ребер, ломающихся, словно сухие ветки, стал первой и единственной его радостью со дня пленения. Последней его радостью, как выяснилось немногим позже. Он нашел выход из тюрьмы... лишь затем, чтобы понять: ему никогда не выйти за маняще приоткрытую дверь. Что-то держало его внутри крепче тугой цепи. Он был заперт - хоть и не было никого, кто мог бы помешать ему уйти. В тот момент его сознание потонуло в отчаянии и животном страхе, чтобы никогда не проясниться вновь. День снова потянулся за днем, как было и прежде. Никто больше не приходил за ним, чтобы истязать, - но память, невероятно живая и яркая, с лихвой заменяла ему настоящих мучителей. Когда реальный мир так похож на воспоминания, отделить одно от другого очень сложно... ...Но что-то изменилось в этом монотонном кошмаре. Где-то наверху вновь затеплилась жизнь. Кто-то вернулся, чтобы продолжить кровавую работу... Кто-то вернулся, чтобы заплатить за все. * * * Вонь, стоявшую в коридоре, наемники почувствовали задолго до того, как обнаружили ее источник. От непередаваемой смеси ароматов мертвечины и горелой проводки едва не вывернуло даже привычного ко всему Даррена. - Это еще что за дрянь? - пропыхтел Ховард, прижимая ладонь к носу. Цветом лица взломщик почти сровнялся с серовато-белыми стенами. - Дохлятину впервые чуешь? - огрызнулся командир. - Труп где-то поблизости валяется. Он ведь не попытается нас сожрать, а, Дагна? Если Даррен и хотел разрядить обстановку, ему это не удалось: вопрос прозвучал пугающе серьезно. В ответ раздался лишь слабый стон и невнятное бормотание. Обернувшись, Даррен увидел, что Дагна тяжело опиралась на плечо Джима. Ее голова свешивалась на грудь; пальцы одной руки цеплялись за локоть медика, а второй - за плечо Брюса. Дыхание женщины было хриплым и прерывистым. - Ей плохо, Дар, - обеспокоенно произнес Джим. - И вряд ли это от запаха. Дагна что-то прохрипела и, задрожав, крепче вцепилась в спутников. Брюс аккуратно притянул ее к себе и подхватил на руки - с легкостью, удивительной для человека его телосложения. - По-моему, с ней такое впервые, - заметил он с беспокойством и восторгом одновременно. - Что-то заставляет ее способности проявляться сильнее, чем обычно. Очень любопытно... - Ты еще тесты провести предложи, рожа службистская! - Джим, неизменно мягкий и дружелюбный, сейчас, казалось, был готов наброситься на бывшего агента: к широкому лицу медика прилила кровь, а глаза яростно заблестели. - Может быть, и стоило бы, - невозмутимо парировал Брюс, не сводя внимательного взгляда с искаженного гримасой лица Дагны. - Не мешало бы понять, что эти приступы вызывает, и как их... Дагна слабо вскрикнула, дугой изогнувшись у него на руках. Ее широко распахнутые глаза казались черными из-за неестественно расширенных зрачков; рваное дыхание вырывалось из груди жутковатыми хрипами. Безо всякого пиетета Брюс опустил ее на пол и, коротко замахнувшись, ударил по щеке. Судорожно всхлипнув, девушка растянулась на холодном металле. Ее тело сотряслось в конвульсиях еще пару раз, прежде чем расслабиться. - ...и как их пресекать, - столь же спокойно закончил он. Прислушавшись к выровнявшемуся дыханию Дагны, одобрительно кивнул. - Пока, видимо, придется делать так. - Все больше убеждаюсь в том, что ты редкостный ублюдок, - выплюнул Джим. Наклонившись к напарнице и бегло осмотрев ее, добавил: - Она без сознания. Хоть бы ты ей не навредил своим "лечением"... - Хватит, - отрывистый приказ Даррена мгновенно оборвал зарождающуюся перебранку. Джим даже невольно сделал шаг назад. Он знал: когда в голосе командира прорезаются такие нотки, спорить с ним опасно для здоровья. Безо всяких иносказаний. Каменное лицо Даррена не выдавало ровным счетом никаких эмоций: ни его беспокойства, ни злости на себя за замешательство. Ему следовало среагировать быстрее. Не обращая больше внимания ни на Джима, ни на Брюса, он закинул на плечо вещмешок Дагны, а потом подхватил на руки и ее саму. Даже со всей своей амуницией девушка казалась удивительно хрупкой в его руках. - Доберемся до комендантского кабинета и сделаем привал. Дагну вместе с доком оставим там: если с ней сейчас творится такое, то в лаборатории ее точно тащить нельзя. - Ты уверен, что нам стоит разделяться? - несмело подал голос Ховард. - Что, если тварь, которую видела Дагна... - Она тебе уже ничего не сделает, - буркнул Даррен. - Если не веришь, глянь вон туда. Тело, скорчившееся у поворота, он заметил уже давно - в тот самый момент, когда у Дагны начался приступ. С такого расстояния невозможно было рассмотреть детали, однако обрывки тюремной робы от военной формы Даррен мог отличить безо всякого труда. Неуемное любопытство потянуло Ховарда вперед, легко пересиливая страх и отвращение. Вонь, к которой он будто бы притерпелся, многократно усилилась - теперь она висела в воздухе так плотно, что хоть ножом режь. Но не это заставило его отпрянуть от трупа и скрутиться в болезненном приступе тошноты. - Неплохо сохранился, - прокомментировал Брюс, смерив мертвеца изучающим взглядом. Череп, туго обтянутый иссохшей кожей, щерился неполным комплектом желтых зубов. Полусгнившие губы были страшно деформированы, где полностью обнажая десны, а где наоборот - свисая слишком низко. На висках красовались небольшие отверстия, по краям которых тускло поблескивало железо; лоб был пробит бластерным выстрелом. Под хрупкой кожей на руках проступали тонкие эластичные трубки. В груди мертвеца зияла выжженная бластером дыра. - Вы только посмотрите на это, - едва слышно выдохнул Джим, прикрывая нос ладонью. - Что здесь творили с людьми? - Меня гораздо больше волнует, что стало с тем, кто его пристрелил, - пробурчал Брюс. Хмурясь, он смотрел вперед - на следы крови, протянувшиеся дальше по коридору. Прямо по направлению к комендантскому кабинету. Даррен зябко повел плечами. Ощущение, что кто-то смотрит ему в спину, не покидало его с самого входа в бункер. Сейчас же наемнику казалось, что кто-то стоит прямо за его оспиной. - Идемте, - мотнул он головой. - Нечего стоять здесь и нюхать тухлятину. Ховард, кончай выблевывать свой завтрак, если не хочешь остаться наедине с этим красавцем! Слова гулким эхом разнеслись по пустым коридорам. Беспокойно зашевелилась Дагна, пытаясь покрепче уцепиться за плечи командира. Ее тело вновь била мелкая дрожь.