н отвел руку за спину и сложил пальцы в жесте, знакомом всем членам команды. Приказ отступать, не дожидаясь отставших. Жест, почерпнутый командиром из армейского опыта и никогда прежде им не использовавшийся. В какой-то момент Даррен бросил на товарищей беглый взгляд - и прикрыл глаза, едва заметно кивнув. У Дагны все-таки подкосились ноги. Она все поняла: и это неожиданное воскрешение, и странное появление Даррена - будто из ниоткуда... - Он мертв, но нам того же не хочет, - свистящим шепотом вторил ее догадкам Брюс. Требовательно потянул за локоть, вынуждая сделать шаг назад. - Шевелитесь, вы оба. Другого шанса у нас не будет. Дважды повторять ему не пришлось. Ни Джим, ни Дагна не чувствовали ни малейшего желания спорить. Прижимаясь к стене и стараясь ступать как можно тише, наемники поспешили обогнуть призрака - затаив дыхание и внутренне сжавшись в ожидании нападения. Которого так и не последовало. Даррен одобрительно кивнул им вслед и продолжил свою речь насчет невероятного великодушия литтерийского Верховного Командования и исключительной важности капитана Вильера. Кожа наемника уже начинала сереть: материальное состояние для призрака противоестественно, и потому его поддержание требовало колоссальных затрат энергии. К счастью для людей Даррена, это правило распространялось и на бывшего капитана Вильера, окончившего свои дни в качестве безымянного и безумного заключенного 3-Z. Он почувствует подвох, несомненно. Но будет уже поздно. * * * Когда они наконец выбрались наружу, солнце уже давным-давно опустилось за горизонт. Красноватые отсветы еще прорезали небо, однако они стремительно отступали перед насыщенной чернильной синевой. Изломанные охранные башни тюрьмы чернели на этом фоне уродливыми силуэтами; темным пятном на серой земле выделялся прямоугольник административного здания. Холодный ветер бросал пригоршни песка в закрытые масками лица; трепал плотные куртки, легко пробираясь под слои одежды. Но отнюдь не это заставляло Дагну дрожать. Наемница не была уверена, что клятая дрожь уймется в ближайшие несколько часов. И что она не перерастет в самую настоящую истерику, когда события этого дня толком уложатся в голове. Дагну сложно было назвать кисейной барышней - однако пережитое определенно прибавило ей седых волос на голове и уж точно обеспечило ночными кошмарами на всю оставшуюся жизнь. Обессиленная и опустошенная, она привалилась к плечу Джима, отрешенно наблюдая, как Брюс возится с аэромобилем. Приглушенная ругань едва доносилась до ее слуха: ветер подхватывал слова и разносил их по пустынной долине. Вяло шевельнулась мысль: если Брюс не "уговорит" машину открыться и завестись без ключа, им придется идти пешком. По отравленной земле, без припасов и карты... в лучшем случае, в Киресе станет на троих жителей больше. Но скорее всего, они все попросту погибнут от голода и жажды. Джим, почувствовав усилившуюся дрожь напарницы, крепче стиснул ее плечи. Что-то ободряюще прогудел в вокодер, но Дагна не разобрала слов - да и не особенно хотела разбирать. Аэромобиль приветственно моргнул фарами и стоп-сигналами; пискнула, отключаясь, охранная система. Брюс молча махнул рукой - мол, залезайте. Не произнося ни слова, они заняли места в непривычно пустом салоне. Дагне это казалось каким-то неправильным - уезжать без командира и Ховарда, этого неисправимого шутника и балагура. Так и скреблось в душе желание попросить Брюса подождать... тех, кто уже никогда не вернется. Она никогда не думала, что так сильно привяжется к этим двоим. Тревоги Джима были куда более приземленными: - Ты уверен, что эта тварь не вылезет наружу и не пойдет за нами? - напряженно спросил он у Брюса. - Давно вылезла бы, если бы могла, - хмуро отозвался тот, не отрывая глаз от дороги. - Не могут призраки разгуливать, где вздумается, угомонись. - Ты-то откуда знаешь? - У меня много знакомых, которые не прочь выпить и поболтать о том о сем. Некоторым ученым слова "государственная тайна" говорят не так много, как следовало бы. - Так значит, и такое изучают? - Чего у нас только не изучают. Еще не понял после сегодняшнего? Дальше они ехали в молчании. Каждый был погружен в себя, в собственные переживания и прочно засевшие в памяти кошмары. Негромкий гул мотора далеко разносился по пустоши. Яркий свет фар выхватил из темноты человеческие фигуры: оборванные, грязные поселенцы двигались навстречу аэромобилю, погоняя навьюченную припасами скотину. Брюс на всякий случай прибавил скорость, однако в этом не было нужды. Деревенские не собирались нападать на чужаков - лишь проводили их угрюмыми, почти ненавидящими взглядами. Не будет в Киресе ни машины, ни новехоньких вещиц из недосягаемого внешнего мира.