Сторонники линии Канта и Юма (в числе последних Мах и Авенариус, поскольку они не являются чистыми берклианцами) называют нас, материалистов, «метафизиками» за то, что мы признаем объективную реальность, данную нам в опыте, признаем объективный, независимый от человека, источник наших ощущений. Мы, материалисты, вслед за Энгельсом, называем кантианцев и юмистов агностиками за то, что они отрицают объективную реальность как источник наших ощущений. Агностик — слово греческое: а значит по-гречески не; gnosis — знание. Агностик говорит: не знаю, есть ли объективная реальность, отражаемая, отображаемая нашими ощущениями, объявляю невозможным знать это (см. выше слова Энгельса, излагавшего позицию агностика). Отсюда — отрицание объективной истины агностиком и терпимость, мещанская, филистерская, трусливая терпимость к учению о леших, домовых, католических святых и тому подобных вещах. Мах и Авенариус, претенциозно выдвигая «новую» терминологию, «новую» якобы точку зрения, на дело повторяют, путаясь и сбиваясь, ответ агностика: с одной стороны, тела суть комплексы ощущений (чистый субъективизм, чистое берклианство); с другой стороны, если перекрестить ощущения в элементы, то можно мыслить их существование независимо от наших органов чувств!
Махисты любят декламировать на ту тему, что они — философы, вполне доверяющие показаниям наших органов чувств, что они считают мир действительно таким, каким он нам кажется, полным звуков, красок и т.д., в то время как для материалистов, дескать, мир мертв, в нем нет звуков и красок, он отличается сам по себе от того, каким кажется, и т.п. В подобной декламации упражняется, например, И.Петцольдт и в своем «Введении в философию чистого опыта», и в «Проблеме мира с позитивистской точки зрения» (1906). За Петцольдтом перебалтывает это г. Виктор Чернов, восхищаясь «новой» идеей. На самом же деле махисты — субъективисты и агностики, ибо они недостаточно доверяют показаниям наших органов чувств, непоследовательно проводят сенсуализм. Они не признают объективной, независимой от человека реальности, как источника наших ощущений. Они не видят в ощущениях верного снимка с этой объективной реальности, приходя в прямое противоречие с естествознанием и открывая дверь для фидеизма. Напротив, для материалиста мир богаче, живее, разнообразнее, чем он кажется, ибо каждый шаг развития науки открывает в нем новые стороны. Для материалиста наши ощущения суть образы единственной и последней объективной реальности, — последней не в том смысле, что она уже познана до конца, а в том, что кроме псе нет и не может быть другой. Эта точка зрения бесповоротно закрывает дверь не только для всякого фидеизма, но и для той профессорской схоластики, которая, не видя объективной реальности, как источника наших ощущений, «выводит» путем вымученных словесных конструкций понятие объективного, как общезначимого, социально-организованного и т.п. и т.д., не будучи в состоянии, зачастую и не желая отделить объективной истины от учения о леших и домовых.
Махисты презрительно пожимают плечами по поводу «устарелых» взглядов «догматиков» — материалистов, которые держатся за опровергнутое будто бы «новейшей наукой» и «новейшим позитивизмом» понятие материи. О новых теориях физики, касающихся строения материи, речь будет у нас особо. Но совершенно непозволительно смешивать, как это делают махисты, учение о том или ином строении материи с гносеологической категорией, — смешивать вопрос о новых свойствах новых видов материи (например, электронов) с старым вопросом теории познания, вопросом об источниках нашего знания, о существовании объективной истины и т.п. Мах «открыл элементы мира»: красное, зеленое, твердое, мягкое, громкое, длинное и т.п., говорят нам. Мы спрашиваем: дана ли человеку, когда он видит красное, ощущает твердое и т.п., объективная реальность или нет? Этот старый, престарый философский вопрос запутан Махом. Если не дана, то вы неизбежно скатываетесь вместо с Махом в субъективизм и агностицизм, в заслуженные вами объятия имманентов, т.е. философских Меньшиковых. Если дана, то нужно философское понятие для этой объективной реальности, и это понятие давно, очень давно выработано, это понятие и есть материя. Материя есть философская категория для обозначения объективной реальности, которая дана человеку в ощущениях его, которая копируется, фотографируется, отображается нашими ощущениями, существуя независимо от них. Поэтому говорить о том, что такое понятие может «устареть», есть младенческий лепет, есть бессмысленное повторение доводов модной реакционной философии. Могла ли устареть за дне тысячи лет развития философии борьба идеализма и материализма? Тенденций или линий Платона и Демокрита в философии? Борьба религии и науки? Отрицания объективной истины и признания ее? Борьба сторонников сверхчувственного знания с противниками его?
Вопрос о том, принять или отвергнуть понятие материи, есть вопрос о доверии человека к показаниям его органов чувств, вопрос об источнике нашего познания, вопрос, который ставился и обсуждался с самого начала философии, вопрос, который может быть переряжен на тысячи ладов клоунами-профессорами, но который не может устареть, как не может устареть вопрос о том, является ли источником человеческого познания зрение и осязание, слух и обоняние. Считать наши ощущения образами внешнего мира — признавать объективную истину — стоять на точке зрения материалистической теории познания, — это одно и то же. Чтобы иллюстрировать это, приведу только цитату из Фейербаха и из двух руководств по философии, — дабы читатель мог видеть, насколько элементарен этот вопрос.
«Как это пошло, — писал Л.Фейербах, — отказывать ощущению в том, что оно есть евангелие, извещение (Verkündung) от объективного спасителя».[113]
Как видите, странная, чудовищная терминология, но совершенно ясная философская линия: ощущение открывает человеку объективную истину.
«Мое ощущение субъективно, но его основа или причина (Grund) объективна» (S. 195) —
сравните вышеприведенную цитату, где Фейербах говорит, что материализм исходит из чувственного мира, как последней (ausgemachte), объективной истины.
Сенсуализм, — читаем мы в «Философском словаре» Франка,[114] — есть учение, выводящее все наши идеи «из опыта чувств, сводя познание к ощущению». Сенсуализм бывает субъективный (скептицизм[115] и берклианство), моральный (эпикуреизм[116]) и объективный.
«Объективный сенсуализм есть материализм, ибо материя или тела суть, по мнению материалистов, единственные объекты, которые могут действовать на наши чувства» (atfceindre nos sens).
«Если сенсуализм, — говорит Швеглер в своей «Истории философии», — утверждал, что истина или сущее может быть познано исключительно при помощи чувств, то оставалось лишь (речь идет о философии конца XVIII века во Франции) объективно формулировать это положение и — перед нами тезис материализма: только чувственное существует; нет другого бытия, кроме материального бытия».[117]
Вот эти азбучные истины, успевшие войти в учебники, и позабыли наши махисты.
5. АБСОЛЮТНАЯ И ОТНОСИТЕЛЬНАЯ ИСТИНА, ИЛИ ОБ ЭКЛЕКТИЦИЗМЕ ЭНГЕЛЬСА, ОТКРЫТОМ Л.БОГДАНОВЫМ
Открытие Богданова сделано им в 1906 году в предисловии к III книге «Эмпириомонизма».
«Энгельс в «Анти-Дюринге», — пишет Богданов, — высказывается почти в том смысле, в каком я характеризовал сейчас относительность истины» (стр. V) — т.е. в смысле отрицания всяких вечных истин, «отрицания безусловной объективности какой бы то ни было истины». «Энгельс неправ в своей нерешительности, в том, что он сквозь всю свою иронию признает какие-то, хотя жалкие, "вечные истины"» (стр. VIII). «Только непоследовательность допускает здесь эклектические оговорки, как у Энгельса…» (стр. IX).
114.
«Dictionnaire des sciences philosophiques», Paris, 1875 («Словарь философских наук», Париж, 1875.
115.
В эпоху Возрождения французские философы Мишель Монтень, Пьер Шаррон и Пьер Бейль использовали скептицизм для борьбы против средневековой схоластики и церкви. Последний, по словам Маркса, «разрушил метафизику с помощью скептицизма, подготовив тем самым почву для усвоения материализма и философии здравого смысла во Франции. Он возвестил появление
В XVIII веке скептицизм возрождается в агностицизме Давида Юма и Иммануила Канта, попытку модернизации античного скептицизма делает Готлиб Эрнст Шульце (Энезидем). В отличив от античного, новый скептицизм совершенно определенно заявляет о невозможности научного познания. Аргументацию скептицизма использовали махисты, неокантианцы и другие идеалистические философские школы середины XIX — начала XX столетий. В.И.Ленин назвал модный буржуазный скептицизм «мертвой и мертвящей схоластикой», указав, что его классовый смысл выражается в «отчаянии в возможности научно разбирать настоящее, отказе от науки, стремлении наплевать на всякие обобщения, спрятаться от всяких «законов» исторического развития…» (Полн. собр. соч., том 25, стр. 44). В современной буржуазной философии скептицизм служит целям борьбы против последовательного диалектико-материалистического мировоззрения.
116.
Свою философию Эпикур подразделял на физику, канонику (учение о познании) и этику. Исходный пункт физики — признание материального единства мира, «бытия вещей
В теории познания Эпикур сенсуалист. Он полагал, что от вещей исходят тончайшие образы, которые через органы чувств проникают в душу человека. На основе чувственных восприятий души, в которой память сохраняет лишь общие черты образов, формируются понятия о вещах. Критерием истины Эпикур считал сами чувственные восприятия, а источник заблуждений видел в случайности отдельных ощущений или в поспешном образовании суждений. Эпикур материалистически, хотя и в очень наивной форме, объяснил основные моменты процесса познания.
В основе эпикурейской этики лежит учение о наслаждении, в котором она видит естественную цель всех живых существ; высшим наслаждением для человека Эпикур считал дружбу и знание, благодаря которым достигаются невозмутимость духа («атараксия») и индивидуальная свобода, независимость как от влияний внешнего мира, так и от собственных страстей. Исходя из своей индивидуалистической этики, Эпикур смотрел на общество как на совокупность отдельных индивидов, каждый из которых стремится к наслаждению, а все вместе договариваются не причинять друг другу зла.
Эпикуреизм получил широкое распространение в Древней Греции, его пропагандистом в Древнем Риме был философ-материалист Тит Лукреций Кар. Однако последователи эпикуреизма из высших слоев рабовладельческого общества впоследствии вульгаризировали учение Эпикура, сводя его к проповеди чувственных наслаждений. Христианская церковь нападала на эпикуреизм, отождествляя его с развратом. Эпикуреизм больше других философских учений древности подвергался нападкам со стороны идеалистов, которые извращали учение великого древнегреческого материалиста.
В приводимом Лениным определении сенсуализма Франк правильно считает эпикуреизм его разновидностью, однако он неправомерно отличает эпикуреизм от объективного, материалистического сенсуализма. Конспектируя «Лекции по истории философии» Гегеля, который также не понял и извратил учение Эпикура, Ленин показал, что эпикуреизм является одной из форм древнегреческого материализма (Полн. собр. соч., том 29, стр. 263-271).
117.