Выбрать главу

   - Я - садист, - сказал он, не поднимая головы, - лорд Стирфорт - эгоист, лорд Байрон - шизофреник, а мадемуазель Медора - всеобщая невинная жертва.

   Ноги сами поднесли меня к столу и подломились над пустым креслом.

   - Продолжайте, Иван.

   - Почему - почему я должен верить вам, а не ей!?

   - Вы не умеете отличить ложь от истины?

   - Нет! Научите меня!

   Макс снял очки и распрямился.

   - Главные признаки лжи - её предсказуемость и правдоподобие. Она паразитирует на наших желаниях и страхах, подстраивается под наши ожидания. Чем легче вам верится во что-то, тем вероятнее ваше заблуждение. Истина всегда удивительна, и мудрые издавна знают это. Вспомните Тертуллиана: "Credo quia absurdum est". Если вам этого мало, добавлю, что ложь всегда полна, завершена, в ней не остаётся пробелов, тогда как истины никогда не бывает достаточно, и поэтому самая страшная ложь успокаивает больше, чем самая светлая истина.

   - Я отнюдь не чувствую себя успокоенным.

   - Но её речи понравились вам больше, чем мои.

   - ... Я не хочу вас осуждать. Мне просто бесконечно жаль эту женщину!

   - Мне тоже, и потому я забочусь о ней, как могу, а вы что готовы для неё сделать?

   - Я считаю, что лучшее, что тут можно сделать, это устроить её замужество...

   - Вы не столько придерживаетесь этого мнения, сколько знаете, что брак Медоры уже подготовлен.

   - Но я не уверен в правильности вашего выбора!...

   - Я могу рассказать вам о нашем кандидате, - и он заговорил, как по писаному, - В девятнадцатом году Фредерик Тайфер обладал многомиллионным состоянием и до того прочно стоял на ногах, что позволил себе выгнать из дома жену с единственной дочерью. Вскоре его единственный сын подружился с неким графом Франкессини - Синей Бородой от дружбы: тот сходился с людьми, чтоб убивать их, и несчастный наследник вскоре покинул этот мир. Мать уже ждала его на том свете. Вернуть себе любовь дочери господин Тайфер не сумел. Он вышла замуж против его воли. После ее безвременной смерти старик долго судился с зятем, пытаясь отобрать внука, но проиграл процесс. Тогда наш Эжен, неспособный спокойно смотреть, как рушатся жизни богатых мерзавцев, отыскал где-то в провинции парнишку, которого представил племянником вышеназванного Тайфера. Вот этот протеже и сосватан к Медоре, и лучшей партии составить невозможно: юноша навек ушиблен чувством собственной исключительности и до костного мозга пропитан Стендалем. Военная карьера, слава героя, - вот, чем всё ещё наполнен дурацкий колпак его воли, а между тем он уже года три прозябает в ничтожнейших чинах; брак с дочерью великого человека залечит раны на его самолюбии. Мы ждём лишь истечения срока службы...

   - Но если он не люб своей невесте?

   - С чего вы это взяли?... - Макс вдруг встал, прислушался, вертя головой, потом быстро сказал, - Я вызову его сюда, и вы посмотрите... Сейчас мне нужно отлучиться. Библиотека ваша, - прибавил с улыбкой и вышел.

   Не трудно догадаться, какие книги я отыскивал, но в отличие от моего заветного героя, я быстро позволил сну меня сморить и протомить почти до ужина, на который сошлись все, кроме Альбин. Макс сказал, что она нездорова, но он дал ей лекарство, а мы, её товарищи хорошо сделаем, если навестим больную часа через два. Джеймс сидел, как на иголках, почти ничего на ел, но правила хорошего тона не позволяли ему сейчас же сорваться к подруге.

<p>

XVIII</p>

   Воздух в турецкой комнате был тяжёл и приторно-горек. Среди бессмысленной пестроты ковров, подушек, мозаик на пышной кушетке лежала на боку бледная Альбин. Её лицо казалось каплей воска на многоцветном арабесковом платке. Она медленно подняла на нас усталые, затуманенные и слезящиеся глаза и только вздохнула, неопределённо качнула свесившейся рукой. Джеймс присел на пол, так что его лицо сравнялось с её.

   - Что у тебя болит? - спросил он, не зная, как это интонировать.

   - Живот, - слабо ответила она, - И не болит, а так... Сил просто нет...

   - Послушай,... а это... не беременность?

   - Нет. ... Уже нет.

   Медора заломила руки и закричала:

   - Как ты могла так поступить, несчастная! безумная!! преступница!!!

   Ада схватила её и вытолкала за дверь, обозвав лицемерной прохиндейкой, но та и из коридора донимала нас воплями об ужасном злодействе, которому нет оправдания и прощения. Леди Лавлейс и Полина вышли утихомирить проповедницу, а с Альбин остались только я да Джеймс.

   - Да, - сказала она, когда стало тихо, - убийство. Я убил... всё счастье мира - твою любовь... Ведь ты теперь меня возненавидишь...

   - С чего вдруг,... - Джеймс неумело погладил её по волосам, - Это меня не касается... Это только твоё дело... Ты... У тебя... нет никаких там обязательств...

   - Значит, мы останемся друзьями?

   - По-моему, ты как раз из тех людей, с которыми лучше дружить.

   - Давай вернёмся в Англию.