- Давай.
- Я стану телохранителем твоей... Эмили. ... Научу Дэнни плавать, стрелять и драться.
- Отличная мысль. .................. А хочешь,... я принесу его тебе сейчас? Будешь думать, что он... Он сейчас стал тихий. И, кажется, немножко улыбается.
- Н-нет, лучше не надо...
- Всё, я уже решил.
<p>
XIX</p>
Он принёс ей младенца, оставил их вдвоём... и больше никогда он их не увидел, никогда.
Возвращаясь к себе, он встретил Медору. Она рыдала; она бросилась ему на шею, стала умолять о спасении, предлагать себя жёны, клясться в вечной благодарности и верности, и нежности, и обещать детей, уют и счастье и целовать в самые губы...
А на утро комната Альбин была пуста. На шестиугольном мозаичном столике лежал моток обрезанных медных волос и записка: "Прости, брат. Будь свободен. Сын тебя полюбит".
Бережно держа этот клочок двумя пальцами, Джеймс погрузился в остывшую кушетку. Мы пытались что-то сказать ему, но он уставил на дверь остекленевшие слепые глаза и вдруг громко запел какую-то рыбацкую песню. Так до темноты он сидел и пел, пока не свалился в душные подушки.
Эмили - а как она, интересно, повела себя, когда её муж, вдруг исчез вместе с их ребёнком? Справедливый - и подлый вопрос...
Встал он вместе с солнцем, очень спокойно попрощался со всеми, сердечно поблагодарил Макса за деньги на дорогу, поцеловал руки дамам...
- Я рад был с вами познакомиться, - сказал мне Джеймс, - Спасибо, что не считали меня лучше, чем я есть.
- Вы могли бы - из этой благодарности - сделать кое-что? - спросил я и протянул ему бесценный дневник, - Прочтите.
Он взял, промолвил: "Хорошо", и мы расстались.
Ещё через день леди Ада отбыла на родину, а Полина - к своему жениху.
Я дождался приезда господина Тайфера. Накануне Медора в слезах просила меня не оставлять её с ним наедине; я согласился дежурить ночью у двери этой помешанной. Когда я заступил на свой постыдный пост, суженый был уже внутри, а робкая невеста бесстыдно ласкалась к нему, рассыпаясь непристойной лестью и какими-то насмешками...
<p>
XX</p>
Вбежав прямо в спальню к Максу, я взвыл:
- Ну, почему меня никто не любит!!?
Белый маг вылез из-под чёрного одеяла, усадил меня, зажёг свечи.
- Вас, друг мой, не никто не любит. Вас не любят женщины. Догадываюсь: вам знакомо ощущение, словно кто-то преследует вас, чтоб отнять всё, что вам желанно. Какой-то призрак внушает вам, что вы ни на что в мире не смеете претендовать, что вы не нужны миру.
- Да! Но что это такое!?
- Ваш природный соперник. ... Лучше об этом рассказал бы мой сын. У него была теория о том, что мужчина не может начать настоящей жизни, пока не изведёт со своей дороги своего отца.
- Что значит изведёт?
- Избавится от его влияния.
- Уверяю вас, мой отец никакого вли...... Избавиться...... Но как?
- Лучший способы тонки, косвенны. Насколько мне известно, "Манфред" - ваша любимая книга. Многие молодые люди разделяют это пристрастие. Почему?... Небольшая романтическая пьеса, взвинченная, мрачная, эклектичная... Кажется, что каждый может нечто в этом роде сочинить (- я покраснел - )... Известно, что до создания этой вещи автору отчаянно не везло в любви: женщины, которые нравились ему, были холодны, тех же, что влюблялись сами, отвергал он; и как сестрин брат, и как женин муж он был крайне неадекватен. А после "Манфреда" всё вдруг наладилось: появились и весёлые подружки, и постоянная дама сердца, и с достоинством переносимая недосягаемая любовь... При всём трагизме в этой поэме есть нечто действительно спасительное для потерянной души: вот эти строки: "I say`t is blood - my blood! The pure warm stream which ran in veins of my fathers and ours...". Вы слышали? Вот главное! Отец! Он наконец решился разобраться с ним - осмыслить эту связь, и получилось гениально: с одной стороны это другой, совсем непохожий человек. Тут-то бы и застонать о разобщённости, непонимании... Нет! За отцом безоговорочно признано право быть именно таким, в знак чего ему даруется собственное имя; его причастность к гибели Астарты, его вина перед детьми никак не раскрыты, зато звучат слова о кровной общности, которая важнее внешнего несходства. Неброский, периферийный мотив примирения с отцом - через какую-то духовную победу над ним и парадоксальную смену ролей - и составляет благодатность "Манфреда". Эпизод с кубком буквально перерождает героя. Приняв на себя грехи своего рода, он, во-первых, обретает дар речи: рассказывает колдунье всё то, о чём не мог говорить в начале с духами; во-вторых, вступает в общение с людьми, которых прежде презирал; в-третьих, определяется в своих желаниях; наконец, получает право на смерть, без которого жизнь пуста... Вам нужно сделать то же самое - возобладать над вашим отцом, подчинить его, взять над ним власть - только так вы перестанете его бояться, а там - дай Бог! - сумеете и полюбить его, то есть, по сути, самого себя. Тогда-то ваша жизнь и обретёт все равновесия! Вас привлекает литература? Напишите о нём!
Мне захолонуло сердце, по ногам забегали мурашки, словно от меня требовали совершить убийство. Макс коснулся моей деревянной руки и прибавил: