- Как о ком-то другом - как всегда все это делают.
Скорее от тона его голоса и тепла его ладони, чем от смысла фразы, я успокоился. Мы проговорили до утра обо всём на свете, за всю последующую жизнь мне не встретилось собеседника лучше Макса. Суждения его были всегда неожиданны для меня. Когда я заговорил о романтизме в России, он удивился: "Зачем в России романтизм? Его суть в восстании против приличий, которые у нас окаменели, у вас же там - подобны майским побегам".
Меня не обижали ни эти, ни другие слова; мне казалось, слушая его, я становлюсь сильнее. Мы вернулись к Охотнику.
- Почему, - спросил я, - Манфред видит свою кровь на посуде какого-то простолюдина?
Учёный и маг отвечал так же, как его дочь:
- Ответов существует несколько. Первый: Манфред страдает гемоскопическим неврозом, и ему где угодно может примерещиться кровь. Второй: фигура охотника символизирует читательскую публику, которая одновременно спасает своим вниманием - и мучает поэта, как бы поедая или высасывая его. Третий: на период создания "Манфреда" приходится как окончательное осознание автором своего вампиризма, так и принятие им определённой позиции относительно незваного качества - позиции противления; возможно, на этом пути ему помогала держаться мысль о кровном братстве всех людей... Но я более склоняюсь к такой версии: Манфред, помнящий своего отца заядлым охотником, на дне сознания ассоциирует с ним этого охотника, на средней глубине просто невольно, навязчиво вспоминает отца, и в миг появления яркого сигнала - вина-крови - всё это взметается на поверхность... Возможно, тут ещё какая-то не слишком почтительная игра с христианским ритуалом причастия. Если бы я ставил "Манфреда" на сцене, я дал бы роли Охотника и Аббата одному актёру...
- Ваш сын,... - робко, но неудержимо начал я, - отчего он бежал? Вы были с ним слишком суровы?
- Почему вы так решили?
- В вашей душе угадывается столь великая сила...
Макс прищурился, как обласканный кот, но не улыбнулся и задумчиво проговорил:
- Силой можно пользоваться - и не пользоваться. Жорж был бы достойным противником, и он хотел насладиться поединком, утолять свою жадную враждебность постепенно, постоянно,... а я сразу сдался. ... Он сочинял наши отношения, как мистерию, в которой мне досталась роль олицетворённого зла...
- Значит, вы дали повод.
- Я тысячу раз спрашивал его об этом. ... Нет, он ненавидел не мою особу... Это было как детская игра, в которой один изображает героя, другой - дракона. Поскольку я не хотел честно притворяться, Жорж делал всё, чтоб я разъярился на самом деле. ... Кое-что ему удавалось, но чем больше подлинного зла выступало наружу, тем сильнее мне хотелось противостоять этому злу. У меня была своя игра и роль - искушаемого святоши с чёрным прошлым. ... Мою капитуляцию он воспринял как отказ его понять... Пристрелил на память моего хорошего друга...
- Эжена?
Макс встрепенулся, страдальчески перевёл дыхание.
- Нет, нет, не Эжена...
- Простите, господин граф! Я со своими бестактными вопросами...
- Ничего-ничего. Всё ж легче, когда вслух......... Про руку? Нет, её я потерял совсем недавно. На спор подставил пригоршни под расплавленное железо...
- Не будем об этом!
- О чём же?
- Ну, хотя бы... о любви.
- Так, - Макс торжественно склонил голову в знак согласия на эту тему.
- ... Знаете ли вы, что такое священный брак, и правда ли, будто он означает, что брату и сестре дозволено любить друг друга?
- Не дозволено, а велено - любить друг друга - всем, - веско отвечал мне граф, - Вопрос лишь: как?... Священный брак, как всё священное, парадоксален. Конечно, он ещё и метафоричен, и нужно понимать, что тут предмет, а что образ для сравнения. Идея в том, что любовь - это не только страсть к совокуплению и его восторги. Любящие должны знать друг друга так, словно выросли вместе, уметь сочувствовать друг другу, вместе веселиться, размышлять о чём угодно, вместе странствовать, во всём советоваться... Братство-сестринство - образец достойных взаимоотношений и только. Уточнение формулы "единая плоть".
- А в вашей жизни случилось... большое чувство? Вы ведь были женаты...
Макс посмотрел себе на ладонь и, казалось, увидев там что-то согревающее сердце, повёл рассказ о любви в своей жизни. Было там много прекрасного; было и такое, что помыслить жутко... Между прочим, выяснилось, кто такой Эжен. Читатель, изумись! Тот человек, которого здесь почитали святым, который, согласно здешним легендам, был не только близким другом Байрона, но и постоянным корреспондентом Пушкина, познакомившись с ним в Одессе; этот благодетель своего и нескольких других народов, одарённый политик, экономист, законодатель и даже богослов носил имя, также ославленное французским романистом и бесповоротно опороченное российским переводчиком...
Ночь миновала. Усталые, мы разошлись по своим постелям.
После обеда я навестил Медору - она просила прощения, клялась, что никогда не забудет моей доброты, но она решили начать новую - чистую, добродетельную жизнь.