Один убежал, двое сделали некое движение в мою сторону. Я сорвалась с места, собрала во взгляде всё гневное высокомерие:
- Не трудитесь, джентльмены!
Содрала с себя так называемый халат, швырнула его на пол, подняла подол на длину ладони (всеобщий ах), вытерла ноги о то, что, возможно, спасло мне жизнь и бросилась к выходу, но там столкнулась с типом, державшим на подносе бутылку и четыре наполненных бокала. Подавшись соблазну, я схватила один из них, развернулась к Джорджу (он Бог весть как успел подобрать свою ризу и - о небо! - надеть) и выплеснула содержимое ему в лицо.
Он - словно ждал - успел зажмуриться. Облитый, медленно сел на кровать, запрокинул голову и мечтательно молвил:
- Ещё.
Я взяла второй, стараясь не смотреть в глаза слуг, тонкой струйкой выпустила вино на гениальный лоб. Мне хотелось кричать от досады, разбить о голову этого идола бутылку и пригладить подносом.
<p>
***</p>
Отбежав от бесовской виллы ярдов на тридцать, я вспомнила, зачем отправлалась туда.
На сей раз мне приветливо открыли, а старый камердинер заговорщически шепнул:
- Принесите пузырёк настоящего "Чёрного Джека", и узнаете, как прожить с этим отвязком семь лет без единой драки.
- Какого ещё Джека?
- Виски, мэм.
- Ещё чего!...
- Тогда выкручивайтесь сами.
Подвели меня к белым дверям, изрешечённым пулями, и оставили. Я на всякий случай присела, а уж потом постучалась.
- Вы с ума сошли? - спросил сквозь дыры голос Джорджа.
- У меня нет выхода...
- Тогда входите.
Он странным серым пятном лежал на краю многоцветного ковра и раскрашивал пастельными мелками гравюру в газете, расстеленной по чёрному паркету.
- Я ведь не за тем к вам шла, чтоб ссориться. Клара и Перси заболели.
- Чем?
- Не знаю. Она всё время громко плачет, а у него раскалывается голова, ломит суставы.
- Истерия и невралгия, если не мигрень.
- Уильям очень занят?
- О да! Но ради друзей я его потревожу. Мы ведь друзья, Мэри?
- Ну,... конечно...
- Дайте руку.
Сквозь перчатку проник жар от его ладони, но когда он отпустил, стало холодно...
- Идите вперёд. Я буду говорить, куда.
Мы поднялись на третий этаж и достигли библиотеки.
- Здесь я пишу, когда все спят, - сказал мой провожатый.
- А в остальное время?
Вместо ответа он толкнул дверь и пропустил меня внутрь, в полутёмный готический зал, в глубине которого мерцал огонёк. Я разглядела фигуру человека, склонившегося над столом. Это и был доктор.
- Каков! - шепнул Джордж как будто с гордостью, - Ни часу без строчки! Я сейчас...
Исчез во мраке и через минуту возник подле Уилла со словами и не без ужимок:
- Милорд, зачем вы так низко наклоняетесь? Совсем глаза испортите.
Спина доктора чуть распрямилась.
- А вы уже поддали? - донеслась глухая реплика.
- Ничуть. Если вы улавливаете винный дух, так это оттого, что ваша гостья окатила меня с головы до ног!
- Какая ещё гостья?
- Вон.
Доктор обернулся, а кривляка-пациент сорвал с окна огромную штору. Меня залило светом, осыпало пылью, и такой, словно вылезшей из бабушкиного сундука, меня увидел врач. Он встал, поклонился:
- Добрый день, сударыня! Чему обязаны?
Я рассказала вкратце, а Джордж повторил свой заочный диагноз, назвав при этом Уилла коллегой. Быстро собрав со стола, сунув подмышку исписанные листы, сурово глянув на лицедея и бросив ему: "Умойтесь и больше не пейте", доктор выбежал из библиотеки; я - за ним, забывая проститься.
<p>
***</p>
Разорив аптечку своего господина, медик мгновенно исцелил моих близких.
- Ну, разве он не исчадье ада? - заторможено говорила Клара через день за завтраком, разумея, естественно, Джорджа.
Перси принялся сбивчиво внушать ей, что ада не существует, а женщина вполне способна воспитать ребёнка без мужа, обещать всемерную помощь от себя и Уилла, которого внезапно полюбил. Мне пришлось поддакивать, но мысли мои гуляли под окнами чужого дома.
К обеду мы сочинили письмо к Джорджу от имени Клары о том, что он ей не нужен, которое должна была передать я. Я разыграла недовольство поручением, но, скрывшись из виду сестры и друга, побежала со всех ног.
<p>
***</p>
- Эх, не сносить вам головы, миледи, - пророчил седой привратник. Я пронеслась мимо него, но застыла в полёте, услышав обращение.