- Можно, если предварительно наплевать в рожу демону театра, ткачу общественного мнения, сочинителю лозунгов. Клянусь Ламагрой, я прямо сейчас вспорол бы себе брюхо, если бы мог надеяться, что уже завтра смогу ходить, и верить, что совершаю богоугодное дело, за которое мне все должны быть благодарны! Но я не верю и не надеюсь. В отличие от Клары, что и предопределило её поступок.
- Вы забываете о самом главном! - О ребёнке!...
- Не делайте проблемы хотя бы из того, чего не существует, и не лишайте человека привилегии небытия! Неужто Кларе или ей подобной сейчас интересна та несчастная душа, которую она, как ведьма, отнимающая покой у мертвецов, готовится призвать в этот проклятый мир!? Да полно! Её заботят более реальные предметы, например покорный ваш слуга, который - присмотритесь - ведь ни с чем не спорит и готов расплачиваться за собственную неприкаянность и глупую доверчивость, но только в социальном измерении: я оплачу расходы, предоставлю вещи, но не позволю отнимать меня у моего времени. Мой путь слишком узок для двоих. Надеюсь, вы поймёте. И верните ключ.
- Довольно необычный леденец, - невольно заметила я вновь, когда пылкий парадоксалист зажал губами ржавый черенок, предварительно жадно обнюхав.
- И не то бывает! Знаете миф о том, как богиня Афина воткнула в землю копьё, а оно превратилось в оливковое дерево? Греки рассказывают, что то дерево стоит и плодоносит по сей день, только никто не знает, где. А плод его узнать очень просто - в нём бронзовая косточка. Тот, кто её найдёт в своей прожёванной маслине, должен её проглотить. От сока ягоды он вскоре непробудно уснёт, а косточка в нутре пустит корни и росток. Поднимется широкая густая крона. Листья на ней будут стальными наконечниками для стрел, а плоды - бомбами.
- Оружие - ваша страсть.
- Оно вообще сама страсть! В нём есть душа и мудрость. Оно умеет хранить тайны. С ним, как со зверьём, можно советоваться.
- Вы знаете язык зверей?
- Да в том и штука, что у них нет никакого языка! А вот мысли - есть, и весьма толковые, - он погладил лопоухого бладхаунда по горбатой голове.
- Джордж, одна вещь в вашей жизни не даёт мне покоя.
- Ого...
- Ваш доктор. Зачем он вам?
- Как это зачем?
- Он вас ни от чего не лечит, только третирует...
- Не без взаимности.
- Тем более всё это бестолково! Живут два в общем милых и неглупых человека - и друг из друга кровь сосут!
- А если им по вкусу... кровь?...
"Вкус-беременность-Клара-истерика" - пронеслось в моём сознании.
- Ладно... Слушайте, у нас снова несчастье - всё то же, а Уильям поссорился с Перси и перестал нас лечить... Нам нужны хотя бы медикаменты.
- А кому они не нужны? У меня с вашего позволения застарелый маниакально-депрессивный психоз... Однако вот уже три дня, как моя аптечка пуста, так что пейте шнапс и дышите кислородом.
- Только вместе с вами.
<p>
***</p>
Наконец-то мы помирились! На альпийских лугах и в рощах Джордж показал Перси травы, нагоняющие дрёму и облегчающие боль; с Кларой он держался учтиво, дарил ей какие-то безделушки.
Частые недомогания не позволяли ей участвовать в наших прогулках и посиделках. Не было её с нами и в тот знаменательный вечер, когда мы взялись рассказывать страшные истории. Что из этого получилось, знают все...
Джордж был до того тронут и взбудоражен моей фантазией, что выбежал из дома, взобрался на какой-то утёс и погрузился в подобие бреда. Я отыскала его и расспросила о впечатлении. Он признал сюжет великолепным и - ясновидец - догадался о происхождении образов.
Слушая его, я точно падала в пропасть, хотелось позвать на помощь, но моей власти над собой пришёл конец.
- Давайте разыграем тех двоих, - предложил Джордж, - Я выстрелю из пистолета, а вы ляжете, как будто я вас убил.
- А они точно услышат?
- Может, выстрелить дважды?
- Не надо, - проронила я, сама не зная, о чём, ложась к его ногам, закрыла глаза и стиснула зубы, чтоб не закричать, когда подо мной содрогнётся до самого огненного сердца земля.
Первыми прибежали слуги и собаки.
- Я её предупреждал! - скорбно изрёк надо мной старый привратник.
Я много потеряла, не увидев их, и ещё больше - не полюбовавшись моим убийцей в момент, когда наконец подоспели Уилл и Перси. На их нечленораздельные восклицания он ответил примерно таким монологом:
- Ответьте, но не мне, а небу, кто подослал сюда эту бедняжку? ... Как получилось, что какая-то девчонка раскрыла тайну тайн и заявилась на авторство ближайшего бестселлера? Пока я жив (а я бессмертен) никто не в праве сочинять про вурдалаков, зомби и так далее! Берите же теперь всё, что осталось от жалкой, неразумной дилетантки. Кровь её на вашей совести, как, в прочем, и моя!
Тут я не удержалась и посмотрела на него - он приставлял дуло к виску! Моя рука сама взлетала к поле его сюртука и из последних сил дёрнула. От этой неожиданности Джордж нажал на курок. К счастью он наклонил голову и выстрел лишь слегка оглушил его и подпалил его волосы. Он не без усилия но удержался на ногах и, когда умолкло эхо, скороговоркой громко прошептал: